Люциус Шепард - Новый американский молитвенник

— У него там церковь, здоровенная такая, вся из стекла. Вы с ним не знакомы?

— Да, я про него слышал, но какая разница, — ответил я. — Трит, Фолуэлл… Все эти придурки на одно лицо.

Помощник продюсера, лет тридцати с небольшим, одетый как студент, в наушниках и при микрофоне, на мой выбор выражений явно обиделся.

— Ну, я, конечно, не знаю, — раздраженно начал он, — но этот, кажется, чуть посерьезней, чем наши обычные христианские гости.

После этого он с нами больше не разговаривал.

— Не надо, — сказал я Сью, которая с укором глядела на меня. — Только не надо говорить мне, чтобы я не ругался у Ларри в прямом эфире. Понятно?

— Остынь, Вардлин. — Она произнесла это вяло, как обычно говорят со своими непослушными отпрысками измученные мамаши.

Я встал и налил себе еще кофе. Мне хотелось рогалик, но актриса, которая выступала в первой половине шоу, уже выбрала самые лучшие, пронзительно жалуясь при этом на упадок гостеприимства в артистических фойе. Запах ее духов так и ударил мне в нос, когда я подошел к подносу. По какой-то причине, непонятной мне самому, я был дерганый, весь на взводе, напряженно чего-то ждал, как будто мне не по национальному телевидению предстояло выступать, а круглосуточный магазин грабить, и я наблюдал за входом, стараясь выбрать момент, чтобы не подмочить свою безупречную репутацию. Мысли мои метались как угорелые. Я представлял себе, как тычу Ларри пистолетом в морду, связываю его клейкой лентой, швыряю на заднее сиденье автомобиля и мчусь куда глаза глядят, а он ведет свое шоу прямо с трассы. И это была не единственная криминальная фантазия, или абсурдистская чернуха, которая разыгрывалась в моей голове в тот момент. Когда помощник продюсера ввел меня наконец в студию, я уже совершенно убедил себя в том, что я — отчаянный парень, чья судьба грабить и убивать, покровитель мелких воришек, легенда, которую еще воспоют провинциальные поэты, святой, который будет являться в видениях мистикам Аппалачей. Сев напротив Ларри, я слегка успокоился, но окружающее представилось мне в еще более абсурдном свете. Ведущий со своими подтяжками, полосатой сорочкой и исходившим от него запахом талька напомнил мне пасхального кролика на пенсии. Я почти ждал, что сейчас откуда ни возьмись выскочит Болванщик в огромной шляпе и с чашкой чая. Мой оппонент, Монро Трит, был виден на большом телеэкране — сидел в украшенном нарядной резьбой деревянном кресле, похожем на трон, вокруг суетился гример, — а когда Ларри нас представил, преподобный скользящим движением поднял руку, отсалютовал мне на манер Джеймса Дина [29] Джеймс Дин (1931–1955) — знаменитый американский актер, воплощение образа молодого бунтаря. и ничего не сказал. Сильно загорелый; явно за сорок; черный кок и баки. Бесстыдно красив, словно какой-нибудь донжуанистый торговец подержанными авто. На нем был темный костюм и галстук-шнурок с серебряным зажимом в форме креста. Я возненавидел его с первого взгляда. Мы были как пантера и волк, которые сошлись на разных берегах ручья и поняли, что оба едят кроликов, но больше ничего общего между ними нет.

Интервью стартовало вполне благополучно. Я говорил о новом стиле, заученными от частого повторения фразами описывал свой метод и то, как я к нему пришел. Потом Ларри спросил:

— А вы верующий? Считаете ли вы себя верующим человеком?

— В церковь я не хожу, — ответил я. — Когда я был маленьким, мои родители постоянно переезжали. Так что я так и не привык бывать в церкви. Последняя церковь, которую я посещал более или менее регулярно, была в Бомонте, штат Техас, — большой кинотеатр под открытым небом, куда люди приезжали на своих автомобилях по воскресеньям, чтобы послушать проповедь. Помню, мне там нравилось. Целые семьи сидели на солнышке, жевали сэндвичи и слушали проповедника, который говорил в микрофон. Мне казалось, только так и нужно приходить к Богу. А обычные церкви… Мне в них как-то не по себе. Люди сидят рядами, как будто на семинаре по страхованию. Благочестивые такие. А мне всегда думалось, что благочестие слишком похоже на гордыню, чтобы быть добродетелью.

Сью, стоявшая позади оператора, энергично затрясла головой, показывая, что я слишком далеко зашел.

— А в Бога вы верите? — спросил Ларри.

— Дилан Томас, [30] Дилан Томас (1914–1953) — выдающийся поэт-новатор из Уэльса. кажется, сказал, что был бы дураком, если бы не верил. Вот и я скажу то же самое. Но дело не в том, во что я верю. К новому стилю это не относится. Бог, религия, распространение слова Господня… Этим пусть занимаются преподобный Трит и его коллеги. Если бы мы с Тритом были в автобизнесе, то он был бы производителем, а я — механиком. Моя работа заключалась бы в том, чтобы заставить машину бегать как надо. Новый стиль — это, по сути дела, светское приспособление, которое делает веру более эффективной.