Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков темнее

— Я вспоминаю, как мы сидели тогда в твоей приватной столовой и обсуждали контракты.

— Счастливые деньки, — усмехается он. — Тогда я надеялся трахать тебя без всяких забот. — Он протягивает руку и берет нож.

Ах!

Он пережевывает кусочек рыбы. Нарочито медленно.

— И не надейся, — бормочу я, надув губы, и он бросает на меня лукавый взгляд. — Кстати, о контрактах, — добавляю я. — Как быть с соглашением о конфиденциальности?

— Порви его.

Ого!

— Что? Правда?

— Да.

— Ты не боишься, что я побегу в «Сиэтл таймс» с разоблачениями? — дразню его я.

Он смеется, и это такой замечательный звук. Он выглядит таким юным.

— Нет. Я тебе доверяю. Я хочу показать тебе пользу сомнения.

О-о. Я смущенно улыбаюсь.

— Ditto.

Его глаза веселеют.

— Я очень рад, что ты носишь платье, — мурлычет он. И тут же желание проносится волной по моей и без того бурлящей крови.

— Почему ты тогда ни разу не дотронулся до меня? — ворчу я.

— Соскучилась по моим прикосновениям? — удивляется он. Негодяй.

— Да, — злюсь я.

— Ешь, — приказывает он.

— Ты вообще не собираешься ко мне прикасаться?

— Нет. — Он качает головой.

Что? Я громко ахаю.

— Теперь вообрази, что ты будешь чувствовать, когда мы вернемся домой, — шепчет он. — Я с нетерпением жду этого момента.

— Ты будешь виноват, если я взорвусь здесь, на семьдесят шестом этаже, — бормочу я сквозь стиснутые зубы.

— Ну, Анастейша, мы найдем способ погасить огонь, — говорит он с похотливой усмешкой.

Бурля от злости, я втыкаю вилку в рыбу, а моя внутренняя богиня щурит глаза и размышляет. Мы тоже можем играть в такую игру. Этому я научилась во время нашей трапезы в «Хитмане». Я кладу в рот кусочек сибаса. Он буквально тает во рту. Я закрываю глаза, наслаждаясь вкусом. А открыв их, начинаю соблазнять Кристиана Грея — медленно сдвигаю юбку выше и выше.

Кристиан мгновенно замирает, и вилка с рыбой застывает в воздухе.

Дотронься до меня.

Через пару мгновений он продолжает есть. Игнорируя его, я кладу в рот другой кусочек рыбы. Затем, отложив нож, провожу пальцами по внутренней стороне ляжки, слегка похлопываю ими. Меня это возбуждает, тем более что я так жажду его прикосновений. Кристиан снова замирает.

— Я знаю, что ты делаешь. — Его голос звучит хрипло.

— Я знаю, что вы знаете, мистер Грей, — тихо отвечаю я. — В этом и суть. — Я беру росток спаржи, гляжу на него из-под ресниц, потом макаю в голландский соус, кручу его и кручу.

— Смотрите, мисс Стил, не опрокиньте на меня стол. — Усмехаясь, он протягивает руку и забирает у меня спаржу — к моей досаде, ухитрившись опять не дотронуться до меня. Нет, это неправильно — не по плану. Ах!

— Открой рот, — приказывает он.

В этом поединке я проигрываю. Я опять гляжу на него — его глаза горят ярко-серым огнем. Чуть приоткрыв рот, я провожу языком по нижней губе. Кристиан улыбается, и его глаза темнеют.

— Шире, — приказывает он и сам раскрывает губы, так что я вижу его язык. Мысленно я издаю стон и прикусываю нижнюю губу, потом делаю, как он велел.

Я слышу, как Кристиан резко втягивает воздух, — не такой уж он и неуязвимый. Вот и хорошо. Я наконец-то добралась до него.

Не отрывая глаз от его, я беру в рот росток спаржи и тихонько сосу… тихонько… кончик спаржи. Голландский соус восхитителен. Я откусываю кусочек и издаю тихий стон наслаждения.

Кристиан закрывает глаза. Да! Когда он открывает их, я вижу, что его зрачки расширены. Эффект не заставляет себя ждать. Я со стоном тяну руку, чтобы прикоснуться к его бедру. К моему удивлению, он хватает меня за запястье другой рукой.

— Нет, не надо, мисс Стил, — нежно говорит он. Подносит мою руку ко рту, нежно щекочет губами мои пальцы. Я извиваюсь. Наконец-то! Еще, пожалуйста.

— Не дотрагивайся до меня, — спокойно и строго говорит он и отводит мою руку. Я разочарована таким кратким контактом.

— Нечестно, — сержусь я.

— Знаю.

Он поднимает бокал шампанского, чтобы произнести тост, и я повторяю его жесты.

— Поздравляю с новым назначением, мисс Стил. — Мы чокаемся, и я краснею.

— Да, неожиданно, — бормочу я. Он хмурится, словно от неприятной мысли.

— Ешь, — приказывает он. — Я не повезу тебя домой, пока ты не доешь рыбу. А уж тогда мы отпразднуем по-настоящему.

Он говорит это так горячо, так властно и даже грубовато. Я таю.

— Я не голодная. Я хочу не этого.

Он качает головой; очевидно, он доволен. Но все равно строго щурится.

— Ешь, или я положу тебя на колено и отшлепаю прямо здесь. Мы развлечем других гостей.