Дуглас Кеннеди - Особые отношения

— Ну а моя работа была сидеть тут и мучиться сомнениями, увижу ли я еще когда-нибудь своего сына.

Мейв Доэрти расположилась на скамье в первом ряду. Я села рядом с Найджелом Клэппом позади нее. Сторона Тони заняла места симметрично, но по другую сторону прохода Я взглянула на часы. 10:31. Судья еще не появился. От Мейв я уже знала, что слушание объявлено закрытым для публики, так что задние скамейки для посетителей будут пустовать. Но тут, неожиданно для меня, открылась центральная дверь, и я услыхала, как очень знакомый голос назвал меня по имени.

Голос принадлежал моей сестре. Я обернулась. В дверях и впрямь стояла Сэнди, вид у нее был усталый, растерянный, она тянула за собой чемодан на колесиках. Я вскочила, пораженная:

— Как ты здесь оказалась?

Скажу прямо, это прозвучало не слишком восторженно — и сестра, естественно, это почувствовала.

— Я просто подумала, что должна быть здесь, с тобой.

Тони вытянул шею, выражение его лица красноречиво свидетельствовало, что он ошеломлен появлением Сэнди.

— Что смотришь? — резко спросила она, так что он мгновенно отвернулся. Затем, повернувшись ко мне, Сэнди прошептала: — Ты не рада? Я зря приехала?

Я обняла ее и шепнула:

— Конечно, рада, конечно. Просто это так неожиданно, а я не в себе. Ты только что прилетела?

— Ага. Добралась на метро прямо из Хитроу. У тебя найдется кровать на пару ночек?

Я улыбнулась:

— Думаю, мы сможем это устроить. А кто остался с детьми?

— Соседей наших помнишь, Фултонов? Их ребята сейчас в летнем лагере, так что им никакого труда не составит…

Но тут нас прервал возглас судебного секретаря: «Встать, суд идет». Я быстро шепнула Сэнди, чтобы она села сзади, и рысью вернулась на свое место рядом с Найджелом Клэппом. Он уже встал.

— Моя сестра, — прошептала я ему на ухо.

— О… э… понятно, — ответил он.

Дверь за креслом отворилась, и вошел Мистер Правосудие, господин судья Чарлз Трейнор. Немного за шестьдесят. Крупный. Величественный. С внушительным пузом. Стального цвета шевелюра без намека на лысину, горделивая посадка головы, без слов говорящая о том, как высоко он себя ценит. Его черный костюм-тройка был безупречен. Так же, как сверкающая белизной сорочка и университетский галстук (итонский, как я предположила и как впоследствии подтвердила Мейв). Судья занял свое место. Он поклонился нам, мы поклонились ему. Он кивком велел нам сесть. Извлек из нагрудного кармана очки в форме полумесяца и водрузил их на нос. Прочистил горло. Секретарь призвал всех к порядку. Трейнор окинул нас внимательным взором. Заметил на задней скамье одинокую фигуру:

— А это кто там?

Найджел быстрым шепотом дал пояснения Мейв Доэрти, которая поднялась и обратилась к судье:

— Ваша честь, это сестра ответчицы, только что прибывшая из Соединенных Штатов, чтобы быть рядом с миссис Гудчайлд во время слушания. Мы просим суд позволить ей остаться.

Трейнор посмотрел на Люсинду Ффорде:

— Имеются ли у консультанта истца возражения против присутствия данного лица?

— Минутку, Ваша честь. — Она обернулась назад и вполголоса заговорила с Тони и его адвокатом. Через несколько секунд она поднялась: — Мы не имеем возражений, Ваша честь.

— Что ж, прекрасно — ваша гостья может остаться в зале.

Я боролась с желанием повернуться и обменяться взглядом с Сэнди: боялась, что она из лучших побуждений сделает какой-нибудь торжествующий жест, например вытянет кулаки с поднятыми большими пальцами.

Трейнор снова прокашлялся. Затем, без многословных предисловий и пояснений, попросил барристера истца изложить существо дела ее клиента.

Встала Люсинда Ффорде и, едва заметно кивнув в сторону судьи, начала:

— Ваша честь, ознакомившись с тезисами моего выступления, вы, безусловно, уже знаете, насколько печально и даже трагично это дело…

Начав так, она перешла к делу и нарисовала перед нами портрет преуспевающего и талантливого профессионала, Энтони Хоббса, «одного из выдающихся журналистов нашего поколения», который, так уж получилось, влюбился в женщину, которую почти совсем не знал, и которая забеременела буквально через несколько недель после начала их связи. Разумеется, мистер Хоббс мог поступить, как многие, и прекратить отношения с этой женщиной. Вместо этого, узнав о переводе в Лондон, он предложил ей ехать с ним и «урегулировать эту ситуацию», вступив в брак. Затем оказалось, что беременность у миссис Гудчайлд протекала чрезвычайно трудно, после родов она страдала постнатальной депрессией в тяжелой форме, ее поведение становилось все более странным и непредсказуемым, до такой степени, что…