Светлана Нилова - Безмятежность

Судно приближалось быстро и скоро даже сквозь слезы я разглядела, что это большой катер. На носу находились мужчины в форме спасателей и там же обретался мальчишка в ярко-зеленой куртке и оранжевом жилете. Он подпрыгивал, залезал на ограждения и размахивал своей зеленой шапкой.

«Вот придурок!» - подумала я и вытерла мокрые щеки.

Мальчика звали Сэм Наколайски, но за глаза его называли Сэм - беда. Где бы он не появлялся, даже если вел себя смирно, обязательно случались неприятности. Неловко повернувшись в магазине, он легко сносил витрину с выставленным товаром. А начав поднимать его – рушил соседнюю. Помогая на кухне, он мог случайно плеснуть воды на сковороду и, под яростную ругань отца, переворачивать весь дом в поисках мази от ожогов. А, найдя её, надавить тюбик с такой силой, что мазь вылетала не на пострадавшее место, а в глаз кому-то из домочадцев.

Между тем Сэм был веселым, доброжелательным и крайне деятельным мальчиком. Ему не сиделось на месте, он постоянно что-то изобретал, мастерил, строил и улучшал. Но инструмент в руки ему не давали – боялись катастрофических разрушений. Ведь однажды он оставил город без электричества с помощью всего лишь жестяной банки и гвоздя. Этого ему забыть не могли и все жители придирчиво следили: что у Сэма в руках?

- Молоток? Брось, брось немедленно! А-а!

Молоток падал вниз, рикошетил и втыкался кому-то в ногу.

Сэму разрешали посещать только те занятия, где он не мог причинить никому вреда. Одно из них было – радиодело. Если не считать, что на первом же уроке Сэм сбил все настройки частот и чуть не спалил старенькую рацию, дела продвигались неплохо.

В один из дней Сэм шарил по радиоэфиру и услышал слабый сигнал «sos». Вначале ему не поверили: на таких частотах профессионалы не работают. Но сигнал повторился и его запеленговали. Это был мой сигнал. Я не отвечала на вопросы, меняла частоты, поэтому спасателям было трудно, но они всё же пошли на мой сигнал. Сэма Найколайски тоже взяли на борт. Ведь первый раз в жизни Сэм оказался не бедой, а спасителем и его восторг невозможно было описать. Впрочем, зеленую шапку, которой он так активно махал при нашей встрече, он все-таки уронил в воду.

Уналашку, куда нас доставили, я увидела только через окно больницы. Пять дней меня пичкали таблетками, витаминами и разной едой. Папа снова оказался в проводах и трубках – у него была пневмония. Нашу «Нику» бережно доставили в порт и поместили в доке.

В ту же ночь, как мы оказались на земле, разыгралась буря. Порывистый ветер ударял в окно струями дождя, и я каждый раз вздрагивала. Эта ночь могла оказаться последней в нашей жизни. Первую ночь на берегу я не могла спать, а, закутавшись в одеяло, стояла у окна и смотрела в темноту.

«Бог есть. Он спас нас» - думала я. – «Значит, мы нужны ему здесь, на Земле. Может, есть что-то такое, что просто необходимо сделать и никто, кроме нас, этого не может?... А что могу я? Для чего я живу? Какая польза от моей жизни?»

Я не нашла ответов и заснула только под утро, забравшись в постель к мамочке и прижавшись к её теплому боку.

С бурей нам тоже повезло: она бушевала три дня и связь с материком была плохая. А потом сделалось ясно, прилетели журналисты и ещё какие-то представители. Ещё через день, Сэм, он навещал меня в больнице, привел меня к компьютеру и с гордостью продемонстрировал в Интернете репортаж о нас. На любительском фото девочка с грязными разводами на щеках стоит на коленях на палубе полуразрушенной яхты. Этой девочкой была я, но я не помнила этого момента. Когда я встала на колени? Может перед тем, как подняться? Хорошо ещё, что не выложили фото, где я стою на четвереньках и не могу встать потому, что у меня кружится голова. Или, как меня тошнит от горячего супа.

И вдруг меня прошиб холодный пот. О «Нике» и о нашем дрейфе узнал весь мир! Мы столько сделали, чтобы затеряться в океане, чтобы никто не нашел нас! А теперь бандиты знают не только, в каком мы океане, но даже точный адрес! Мне стало нехорошо. Я бросилась в палату, к папе:

- Папочка! Мамочка! Нам надо уходить! Те люди….

Я не договорила. Рядом с папой сидел знакомый судебный человек. Тот самый, с Коста-Рики, что говорил о какой-то программе.

- Здравствуй, Софи! Я очень рад, что вы живы.

- Минуту назад ты говорил, что УДИВЛЕН, что мы до сих пор живы, - перебил его папа.

- Не придирайся к словам, Ник. – Поморщился мужчина. – Ты не веришь, что я хочу помочь?

- Верю, Дэн,- согласился отец. – Тебе лично верю. Но ваша контора – течет. Ни одна живая душа не знала, что мы – на Гавайях. Стоило связаться с вашей конторой и, о чудо, они узнали!