Вера Афанасьева - Конец света. Русский вариант

– И ведь никто из власти по своей воле не уходит! Раньше в белых тапках выносили, а теперь пинка дают.

– Хороши пинки! Мне бы кто такого пинка дал! Выгонят из одного кресла – тут же в другое сажают. Вот так они и мотаются из ведомства в ведомство, из министерства в министерство. Тут замминистра побыл, там – министром. Ценные специалисты, причем сразу во всем. Им один хрен – банное хозяйство возглавлять, мясомолочную промышленность или культуру. Универсалы, гении.

– Как же иначе? Они ведь друг другу свои, почти родные. Потому что одинаковые. А представьте, что туда кто-то отличный от них попадёт – интеллектуальный или высоконравственный. Будет же твоя моя не понимает. А кому это приятно?

– Да уж, глядя на них, никогда не скажешь, что мы великая держава.

– Какая, к чёрту, великая держава! На каком основании мы считаем себя выше тех, у кого мы постоянно одалживаемся?

– А у нас это в традиции: хаять тех, у кого просим милостыню. Потому что богатые и здоровые всегда плохие, а бедные и больные – хорошие. Смесь христианских и совковых представлений плюс достоевщина.

– Если величие определялось бы только деньгами… Ведь есть что-то ещё, согласитесь.

– Ну, конечно, конечно. Пушкин, балет, да?

– А эта зачем на трибуну полезла, блондинка ведь…

– Вы совсем как моя соседка – девочка четырех лет. Слышу, она недавно спрашивает: мама, почему у нас киска беленькая-беленькая, а какает такими чёрными какашечками?

– Не скажите, по виду можно многое определить. Чёрные курицы несут темные яйца.

– Дух высекает себе резцом лицо? Представляете, какой дух высек, например, вот это?

– Неужели к власти никогда не придет кто-нибудь снизу, настоящий народный избранник?

– Да что мы, в Великом Новгороде, что ли? В двенадцатом веке? Где это вы видели народных избранников у власти?

– Так вспомните хотя бы Валенсу. Или Гавела.

– Ну, и где они? Вот Гавел умер – про него и не вспомнил никто, наши даже соболезнования не выразили. А ведь отец бархатных революций.

– Демократы они потому что, и в странах этих демократия. А плачут всем миром только о диктаторах. И попробуй, не поплачь.

– Про Гавела у нас не упомянули, потому что он Второму помешал международную премию получить.

– Зато корейцы рыдают – это что-то!

– Как им не рыдать – генетика. Забитый в геном культ предков, тысячелетия конфуцианства и семьдесят лет коммунизма.

– Неее, это не с конфуцианством связано, а с шаманизмом. Он у них традиционен.

– А теперь вот умер Великий Шаман… Главный Фокусник…

– Все они фокусники…Ещё те…

– Самый главный для северных корейцев культ – Чхондогё, Небесный Путь.

– Слушайте, это ж надо, какое сходство! Ведь и мы только и говорим о каком-то особенном нашем пути, предначертанном нам то ли историей, то ли богом. Это и есть наш Чхондогё.

– Путь нашей страны напоминает след бешеной козы на длинной привязи. Петляем, бегаем зигзагами, сигаем и мечемся, но всякий раз приходим к одному и тому же.

– Да мы и не можем к другому придти! Если кому-нибудь, кто всю жизнь прожил в бараке, выпадает возможность построить дворец, он строит огромный барак. Это же известно.

– Но у нас теперь не только свой путь, но и своя идея чучхе – новизна новейших инноваций…

– И свой Великий Шаман. Вчера смотрю по телевизору: оказывается, в девяносто восьмом году нынешнее Второе лицо, тогда ещё мало кому известный чиновник всем известного ведомства, в одиночку спас Страну от падения в пропасть, поэтому и стал Первым лицом. Тут уж даже рыдающие сороки с медведями нервно курят в сторонке. И Сталин отдыхает.

– Тогда Страну спас, а теперь вообще весь мир от пропасти спасает. Уж и не знаю, что мир без него делал бы.

– Какие там, к чёрту, инновации, со старой наукой разобраться бы. Вон, вся бывшая оборонка до сих пор стоит! Институты и заводы – словно после атомной бомбежки, а ученые – нищие старики, просидевшие полжизни без зарплаты. Я называю это – руинизация всей страны.

– И в башках у большинства одни руины. Старые мозги вынесли, а новых не положили.

– Главное, чтобы не заставили в каждой квартире завести маленькую доменную печь, как в Китае во времена культурной революции.

– Не, печь теперь неактуальна. Теперь нужны домашние нанопроизводства. Иначе нам проклятых капиталистов никак не перегнать, а ведь нужно зачем-то.

– Мы все болтаем, болтаем. Там, наверху, – ярмарка тщеславия. А тут, внизу, – вечная школа злословия. Не пора ли начать делать дела?