Иселин Херманн - Домино

Вздор, говорила она и поправляла грудь.

Он забыл про это на долгие годы. Бабушка ведь сказала, что это вздор. Но в последние годы это ощущение снова к нему вернулось. С той лишь разницей, что, когда он был маленький, он не мог перестать это чувствовать. А сейчас может, если захочет. Он просто никому об этом не рассказывает. Люди ведь будут думать, что он не в себе. Так уж сложилось, что нельзя увидеть себя со стороны, но если бы он мог, он бы хотел увидеть смазочное масло Handyman Esso в пакете в правом кармане своего плаща.

Звонит мобильный телефон. Она его ненавидит. Он всегда лежит на дне сумки. Если бы ее унес смерч, а сумка по непонятной причине осталась, то сложилось бы весьма странное представление о человеке. Что же у Сабатин в ее поддельной Mulberry, купленной в Индонезии?

Кошелек. Нет, пожалуй, стоит начать с самого странного.

Секрет. У нее всегда с собой маленький секрет: черная лаковая коробочка размером со спичечный коробок, на ней красная печать, а в углу золотыми буквами написано: «Секрет». Коробочка запечатана.

Посмотрим на кошелек, в котором лежат три кредитные карты, права, фотография упитанного мужчины с густыми седыми волосами, на коленях у него двое детей: серьезный мальчик и девочка, которая улыбается фотографу своим беззубым ротиком; двадцать евро, двенадцать сантимов. Членская карта в Центр Помпиду и в Ассоциацию фотографов.

Ежедневник со страницей на каждый день. Вплоть до сегодняшнего дня, третьего марта, каждая страница исписана. В ближайшем будущем:

5 марта — съемка со Стефани Батай (актриса).

7 марта в 12.00 — съемка с Клодом Руайе-Журну (поэт).

9 марта в 11.00 — Фредерик, стоматолог.

15 марта в 16 часов она записана на маникюр в «Десять роз».

Воскресенье, 18 марта — съемка с Пьером Токе (писатель).

Скорее всего, она использует ежедневник не только для планов на будущее, но и как ретроспективный дневник. Два в одном.

Ключница с тремя ключами.

Альбом для эскизов.

Две перьевые ручки.

Цифровой фотоаппарат, Canon. Этот ли она обычно использует в работе? Нет, так как у нее еще три пленки в сумке, одна на проявку и две новые, с хвостиками.

Блеск для губ. Lancôme. Rouge Absolue.

12 свечек на праздничный торт.

Мешочек с 13-ю перламутровыми пуговицами разных цветов.

Маленький конверт с принадлежностями для шитья из отеля «Hilton».

Упаковка аспирина. Еще одна. У нее часто болит голова?

Морской ежик из камня.

Лупа.

Женский розовый карманный ножик.

Жемчужная сережка. А где вторая?

Проездной билет.

Печенье.

Подарочный сертификат в «Десять роз».

А вот и — на дне сумки — мобильный телефон, который звонит.

О, черт возьми! Все это падает на тротуар. Merde! [4] Черт! (фр.) — вырывается у Сабатин. Merde, allors! [5] Черт возьми! (фр.) — повторяет она, привлекая к себе внимание. Это делать не обязательно. На нее смотрят и так. И мужчины, и женщины. Пропущенный вызов. Сабатин перезванивает. Это Руайе-Журну, поэт. Могут ли они перенести встречу на 15-е?

Минутку. Сабатин сидит на корточках и держит перед собой свою переносную сокровищницу. Хорошо. Во сколько?

В четыре?

Отлично, без проблем. Она уже видит, что должна поменять время у этого странного маникюрщика. Но это мелочи. До свидания, хотела произнести она, если бы телефон не погас и не нуждался в искусственном дыхании. Merde!

Сабатин создает людей искусства. Безумное выражение, которое она старается использовать с осторожностью, но которое прижилось в этой среде. Как будто бы фотограф делает тех, кого снимает. По крайней мере, она это так не воспринимает. Она испытывает огромное уважение к людям, которых фотографирует, и отлично знает, что для большинства из них съемка — своего рода обнажение. Создавать моду — выражение более привычное, но этим Сабатин занимались лишь во время учебы. Многие модели безлики, прежде чем их не подправят извечными словами фотографа «Áh — ja — baby». [6] Давай, малышка! (дат., англ.) Многие девушки превращаются в журнальных красоток, когда позируют перед фотокамерой. Ей больше хочется создавать образы, а не отображать их на фотографиях.

Сертификат к этому странному маникюрщику на площади Клиши ей подарила Берт — ее подруга, которая курит, пьет и вообще ходит по краю пропасти. Сейчас она быстро поменяет время. Это не проблема. Ей все равно нужно купить фотобумагу для принтера в соседнем районе. Берт — антрополог. Они с Патриком вместе уже пять лет, то есть два с половиной года, так как они видятся только шесть месяцев в году. Три месяца здесь, три месяца — в Массачусетсе. Он тоже антрополог и преподает в Гарварде. Некрасивый, но талантливый американский еврей. Они любят друг друга. И скучают друг без друга. Это гениально, считает Берт. Это дает ей возможность работать шестнадцать часов в сутки шесть месяцев в году и курить тридцать сигарет в день. Патрик терпеть не может того, что она курит. Поэтому, когда они вместе, она носит никотиновый пластырь.