Эльмира Нетесова - Забытые смертью

«Не балуй!» — просил Егор. И проснулся оттого, что рука настырно тормошила его.

— Где бригадир? — услышал он над самым ухом. И вмиг проснулся. Вскочил.

Володька Прохоренко стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты на чем приехал? — удивился Торшин и добавил: — Ты кто? Зачем тебе Федька?

— Да вот прислали к вам. Работать. На катере попутно подкинули.

Никитин, услыхав такое сквозь сон, мигом проснулся. Думал сам с Торшиным заявку в Якутск передать. Тут же повезло.

Владимир передал Никитину короткую записку Кокорина:

«Возьми мужика. Постарайся сыскать ему дело. Если не получится, отправишь на нижний склад к плотогонам. Мне сообщи…»

Володьку тут же определили на место Торшина. Едва Николай усадил Егора в лодку, чтобы отвезти в село, Прохоренко уже пошел в тайгу следом за бригадой.

Егор оглянулся на берег. В последний раз увидел порыжелый от дождей верх палатки, дым из трубы печурки. Одинокую фигуру Фелисады, махавшую вслед рукой.

С мужиками Егор простился коротко. На берегу каждого обнял.

Володька никогда в жизни не держал в руках топор, пилу. И не имел представления о физической работе в тайге. Об этом он враз сказал Никитину, считая, что будет лучше, если бригадир откажется от него сразу, а не назначит унизительный испытательный срок.

Федор, выслушав Володьку, усмехнулся и ответил:

— Мужиками не становятся, ими рождаются. Лесорубами — наоборот. Поверь, первое — труднее…

Едва придя на участок, Федор закрепил Володьку за Прошкой и шепнул — не перегружать, не изматывать новичка. Пусть привыкает постепенно. «Не сломай его. Чтоб не сбежал», — попросил Никитин. И Прохор, понятливо кивнув кикиморьей башкой, согласился с доводами бригадира без возражений.

Володька Прохоренко был художником-дизайнером. И никогда до нынешнего дня в такой глуши не бывал. Прошке стоило лишь глянуть на новичка, чтобы определить его суть. И, сморщив рожу в старушечью фигу, он напустил на себя важный вид и приказал Прохоренко визгливым голосом:

— Чего яйцы сушишь? Этим после работы займешься! Теперь шуруй шустрее. Вот сюда! — указал на полянку-пятачок.

Едва новичок шагнул на нее, за спиной, гудя и скрипя на все голоса, повалилась спиленная ель, обдав Володьку запахом хвои, брызгами игл.

Новичок невольно попятился.

— Стой! Мать твою блохи ели! Куда тебя волокет, ступа безмозглая! — вцепился в него Прошка. И в это время в полушаге от мужиков свалилась береза, чудом никого не задев.

— Хватай топор! Пошли вкалывать. Видишь, вот эти ветки срубить надо, — показывал Прохор, как готовят хлысты из поваленных деревьев.

Топор в его руках игрушкой вертелся, дятлом стучал без устали. А Володька достал карандаш, бумагу, в сторонку отошел. Сел на пенек. Изредка поглядывая па Прошку, работал карандашом.

Прохор не враз приметил это. Когда обрубил ветви на березе, оглянулся. Увидел новичка на пеньке с карандашом и взорвался:

— Ты что это, транда, соленые уши, в карманный бильярд играешь? Очумел? Иль тебе по колгану сыграли ненароком? Чего разляпился? Давай, вкалывай! — Он подтолкнул топор к ногам.

— Сейчас! Одну минутку! Встаньте еще раз к березе! — попросил Володька Прохора. Тот глаза вылупил. Покрутил пальцем у виска и спросил:

— Ты, часом, не с дурдома к нам сорвался? А ну, отваливай пахать! — кинулся к Володьке с кулаками.

Тот удивленно глянул на взъерошенного мужичонку, взял топор, пошел к ели.

Приглядевшись к Прошке, попробовал повторить. Но топор с визгом отлетел в сторону. Володька поднял его, окорячил дерево. Взмахнул топором. Попал по сапогу. Хорошо, что скользом.

Прохор терял терпение. Он показывал целый час, как нужно становиться над стволом, как брать топор, срубать сучья, ветви, лапы. У новичка ничего не получалось. Не мог постичь немудрящую науку. И Прошка, измучившись с ним вконец, взвыл не своим голосом:

— Бугор! Забери от меня этого мудака, покуда я ему уши на жопу не пересадил!

Куда только ни ставил Володьку Федор, нигде не потянул мужик. Все валилось из рук. Он отнял кучу времени, сил и нервов. Получил полную пазуху матюков, но и это не помогло. Словно заклинило у Володьки все мужичьи задатки.

Поставили его собирать хлысты в пучки: все ноги себе и мужикам поотдавил. Попробовали его приноровить к валке леса: цепь бензопилы в клочья порвалась. Никитин потерял терпение. И когда увидел, что даже колышек этот мужик не может вбить в запил, схватил за плечо, отшвырнул от дерева и, послав его туда, куда Володьку еще никто не посылал, велел вернуться в палатку.