Леонид Билунов - Три жизни. Роман-хроника

Было непонятно только одно: после каждой крупной сделки группа исчезала, и только через неделю на ее месте появлялась другая, состоящая из других людей — даже по-другому одетых, насколько это возможно. Однажды нагрянула милиция, нашим удалось скрыться, кроме моего помощника Туни Гашевского. Туню долго допрашивали в милиции, но отпустили. Все же обмен сертификатов хотя и не разрешался, не был серьезным криминалом. Милиция смотрела на него сквозь пальцы, а, кроме того, для обвинения нужна жалоба, нужно поймать обе стороны с поличным. Выяснилось, что искали грузина по кличке Сосо, замешанного в двух крупных историях. В обмен на сертификаты он подсовывал клиенту «куклу», то есть пачку денег, где сверху и снизу были сотенные купюры, а в середине ловко нарезанная бумага. Естественно, это насторожило владельцев сертификатов, и наша выручка пошла вниз. Мы решили проучить Сосо сами.

Он появился через две недели в новом ратиновом пальто, в широком шарфе и шляпе вместо обычной грузинской огромной кепки. Из бокового кармана выглядывали небрежно засунутые кожаные перчатки со светлой строчкой. Возле него крутились трое малорослых кавказцев и один русский богатырь, явно из бывших боксеров или борцов, зорко глядевший по сторонам.

Мы приготовились к этой встрече заранее. Я одел своего человека под приезжего из деревни и сочинил ему легенду о богатом дядюшке — украинском переселенце, живущем в Канаде и приславшем ему доллары, которые он смог получить только в виде сертификатных рублей. Ростик — так звали моего человека — хотел эти сертификаты на сумму пятьдесят тысяч рублей продать по двойному номиналу. Невысокий коренастый Ростик, которого мы обрядили в нечищеные кирзовые сапоги и ношеное брезентовое пальто ниже колен, был похож на наивного украинца, сельского жителя, и дышал доверием. Сосо послал к нему одного из мелких пронырливых грузин, а когда тот вернулся, подошел сам, во всем своем великолепии, благоухая на всю улицу дешевым не выветривающимся одеколоном из тех, что в России пьют, когда нету водки. После недолгих переговоров они договорились о цене, скрепили будущую сделку коньяком в ближайшей забегаловке и назначили встречу в маленьком городке с пышным названием Люблин Великий недалеко от Львова, где, по моей легенде, проживал наш Ростик. Мы следили издалека, невидимые для Сосо и готовые в случае чего немедленно вмешаться.

— Почти не торговался, — сказал нам Ростик, когда грузины уехали.

— Понятно! — пояснил я. — Он же не собирается платить! Какая ему разница?

Встреча намечалась на завтра. В Люблине Великом была известная грязелечебница, и местные жители привыкли сдавать жилье приезжающим на лечение. Ростик снял дом, стоявший обособленно почти на выезде из города. Мы отправились туда втроем: Ростик, я и за рулем Туня Гашевский. Я знал все уловки этих людей. Когда речь идет о такой сумме, нельзя рассчитывать на полное доверие. Продавец обязательно пересчитает всю сумму. Значит, они должны действительно иметь ее на руках. Отработанный ловкий жест, чемоданчик или портфель с легко поворачивающимся на оси двойным дном — и только что пересчитанная сумма в секунду заменяется заранее приготовленной «куклой». Мы приготовили пачку сертификатов и такую же сертификатную «куклу» в потрепанном фибровом чемодане, пролежавшем лет десять в кладовке, выцветшем и потерявшим три угла из четырех, в который мы искусно встроили поворотное двойное дно.

Туня поставил машину метрах в двадцати от заднего входа, выходившего в поле, на проселочную дорогу, которая невдалеке пересекла шоссе. Ростик остался ждать гостей с другой стороны дома, в сенях, ведущих к крыльцу.

Мы видели, как подъехала машина с тремя грузинами. Сосо вышел из машины с портфелем и поднялся в дом. Ростик провел его в комнату. Один грузин остался за рулем, другой внимательно огляделся вокруг и поднялся за Сосо. Мы напряженно ждали за домом. Была зима, снег уже успел слежаться и заледенеть.

— Подсыпь песку под передние колеса, — тихо сказал я Туне. — Чтоб машина не забуксовала.

Туня, осторожно пригнувшись, выскользнул из машины и осмотрелся. Кругом было белым-бело от снега. Ни песку, ни земли не было видно, но он заметил возле сараюшки присыпанную снегом кучу каменного угля, запасенного хозяином на зиму. Стараясь не шуметь, Туня нагреб угля в полу своей куртки и высыпал его под колеса.

В доме шли переговоры. Завернутая в газету пачка сертификатов уже лежала на столе, и грузины с веселым блеском в глазах кинулись жадно ее пересчитывать.