Эрик Сигал - Сильнодействующее средство

— Пап, прекрати, — оборвал его Сэнди. — В нашей семье если кто и понимает в бизнесе, так это ты. А мне просто повезло.

— Да, — согласился старик. — Как царю Мидасу.

— Позволь тебе напомнить, отец, — заметил Сэнди, — царь Мидас был очень несчастным человеком.

— Это оттого, — предположил Рейвен-старший, — что у него не было миссис Мидас.

Как всегда, «Лос-Анджелес таймс» на все лады перемывала косточки тем своим землякам, кто вошел в знаменитый список «Форбс».

Причисленный к пантеону богачей, Сэнди не успевал отвечать на телефонные звонки от восторженных доброжелателей — многих он успел давно забыть, если, конечно, когда-то вообще знал.

В конечном итоге верная Морин получила указание не соединять его с этими доброжелателями, чтобы хоть несколько часов в день шеф мог посвятить работе лаборатории.

Указание было нарушено только раз.

— Я помню, босс, что вы мне велели, но с этим человеком вы сами захотите поговорить.

Это определенно была не Кимико — та всегда звонила ему домой. И вообще они уже сегодня разговаривали. Поэтому Сэнди огрызнулся:

— Не могу себе представить, с кем я хотел бы поговорить. Если, конечно, это не из Стокгольма.

— А я могу, — многозначительно парировала Морин.

— Ну-ну?

— Ким Тауэр, — коротко ответила секретарша.

Сэнди оказался захваченным водоворотом чувств.

Предмет его детских воздыханий, принцесса, обернувшаяся драконом — а не наоборот, как положено в сказке. И едва не погубившая его отца. Объект его самого сильного любовного чувства и самой глубокой ненависти — чтобы не сойти с ума, он давно вычеркнул ее из своей памяти. Во всяком случае, попытался. И вот женщина, которая прежде отказывалась его замечать, а если и замечала, то лишь затем, чтобы в очередной раз унизить, звонит ему по собственной инициативе.

— Ладно, — сдался Сэнди. — Соедини.

У него мгновенно застучало в висках.

— Привет, лапуля, — промурлыкала Рошель. — Как себя чувствуешь, будучи у всех на устах?

— Не могу сказать. А как я себя должен чувствовать?

— Как петарда с ядерным зарядом, — подсказала она и быстро перешла к другой теме: — Как поживает Сидни? Я слышала, у него большой контракт с CBS? Передай ему от меня пламенный привет.

Сэнди был настолько ошеломлен, что даже не возмутился. Пожалуй, даже восхитился ее наглостью.

— Передам, — холодно пообещал он.

— Ни за что не угадаешь, зачем я звоню, — кокетливо сказала Рошель.

— Не может быть! — Сэнди даже не скрывал сарказма. — Студия решила снять обо мне фильм?

Она рассмеялась. Все тем же хрустальным смехом.

— Вообще-то, неплохая идея, — ответила она с типично голливудским лицемерием. — Из грязи да в князи — это всегда идет нарасхват. Послушай, может, встретимся, сходим куда-нибудь, вспомним старые добрые времена?

«Старые-добрые времена? — подумал Сэнди. — Что нам с ней вспоминать? — Однако Рошель уже удалось раздуть былое пламя, и, сам не зная почему, Сэнди решил: — А, чем черт не шутит…»

— Было бы неплохо.

— Сегодня вечером в «Бель-Эр» — устроит? Сегодня пятница, можно посидеть подольше.

— Согласен. Надеюсь, после стольких лет ты еще сможешь меня узнать.

— Ах ты, лапочка! — ответила она. — Да в последнее время твои фотографии в прессе мелькают чаще моих. Я, между прочим, ни разу не красовалась на обложке «Тайм». Увидимся. Кстати, я угощаю. Чао!

— Как думаешь, что ей нужно? — спросил Сэнди у отца.

— Деньги, конечно, — ответил старик. — Будь готов к тому, что она начнет торговать своим роскошным телом.

— Что? — Цинизм отца заставил Сэнди растеряться.

За годы их знакомства он много раз мечтал обладать этой женщиной. Однако время произвело с так называемой Ким Тауэр столь невероятную метаморфозу, что теперь сексуальный контакт с ней представлялся Сэнди не более реальным, чем с какой-нибудь богиней, изображенной на греческой амфоре.

Он приехал пораньше, но Рошель его опередила и уже сидела за столиком в углу, откуда был виден весь зал.

В данный момент она была блондинкой и даже издалека выглядела как суперзвезда, которой она, может быть, и стала бы, будь хоть чуточку поталантливее.

И тем не менее всем своим видом она олицетворяла успех, чему особенно способствовал блеск бриллиантового колье С подвеской в форме египетского символа вечной жизни — Анкха. Как драгоценный дорожный знак, он приковывал взоры всех, кто на нее смотрел, а именно — к ложбинке на ее роскошной груди.

На сей раз Рошель подставила ему для поцелуя обе щеки. Как раз в этот момент к ним подошел сомелье с бутылкой шампанского. Они сели, и Рошель провозгласила тост в честь Сэнди.