Айтеч Хагуров - Жизнь коротка, как журавлиный крик

— Эти все твои сравнения с облаками и небом, конечно, наглядны. Но какова их практическая ценность? Вот наша логика, которую ты ругаешь, учит мыслить. А твои рассуждения о Большом и' Малом уме только декларация.

Он ничуть не смутился. Был по — прежнему спокоен и величав. Но это было не грозное величие, а какое‑то миловидное, не взрослое.

— Ну что же, давай попробуем, — принял он вызов и посоветовал: — Постарайся наблюдать свои мысли. Не торопи их, но и не задерживай. Просто наблюдай. Можешь и считать. Они станут главными, медленными и прозрачными. И за ними ты увидишь бескрайнюю голубизну…

… Вначале я вспомнил, как мы шли с Барбой и заблудились. Но эта мысль показалась мне крайне неинтересной, и она быстро ушла. Потом вспомнилось, как мы готовились с ним к этому приходу. Это тоже показалось очень обыденно. Город… Работа…

Весьма быстро, совершив круг, мысли вернулись к нашему с Великаном диалогу. Мне нечего наблюдать, не было облаков. Облака… Я посмотрел вверх и обомлел. Оказывается, туман развеялся и наверху сияло лучезарное небо. Я успел заметить, что такой же цвет глаз у Великана.

Неожиданно нас окутало облако огненного цвета. На миг мне показалось, что это пожар, внезапно вспыхнувший вокруг. Но в следующее мгновение я уже знал, что этот пурпурно — яркий, чистый свет разгорался во мне самом.

Меня охватило чувство восторга и радости. Тотчас последовало невероятное просветление. Не было Великана. Он (злился со мной. И мне открылся высокий порядок вещей. Все, что раньше было неясно и непонятно, прояснилось до предела. Вместе с сознанием жизни и порядка всей Вселенной пришло чувство морального возвышения. Я понял, что достиг именно того, к чему стремился всю жизнь.

— За — блу — дил — ся! — вдруг эхом пронеслось в горах. Мне показалось, что источник этого эха катастрофически быстро несся ко мне и, достигнув нашей поляны, взмыл вверх и оттуда направился ко мне. Я напрягся и в следующий миг услышал обыкновенный человеческий голос сверху:

— Заблудился — и вот так ты обращаешься с детством! — Там, выше меня, на склоне, стоял Барба.

И все вернулось на круги своя.

Я заметил Великана на краю пропасти, в которой еще дымился туман. В следующий миг он шагнул в нее и исчез. Мне показалось, что он перед этим оглянулся, и лицо его было сердито.

— Я вижу, ты сильно растерялся, — говорил мне Барба, направляясь ко мне.

— Я шел в правильном направлении, — продолжал он, — а ты чуть отклонился. Поэтому разминулись. Но вот и встретились. А что проблуждал — с кем это не бывает.

— С одним китайским философом было еще хуже, чем с тобой, — снова стал балагурить мой Барба, вдохновленный нашей встречей и солнечным ярким небом. — Он заблудился хуже, чем ты. Приснилось ему однажды, будто он бабочкой порхал в цветущем саду. Ему очень понравился этот сон, и он стал усилием желания вызывать его часто, потом еще чаще… и научился в конце концов, засыпая, сразу во сне порхать бабочкой в саду. В результате он запутался и не мог понять, кто он на самом деле: китайский философ, которому снится, что он бабочкой порхает в саду, или бабочка, порхающая в саду, которой кажется, что она китайский философ.

— При чем тут бабочка и китайский философ, — огрызнулся я, все еще находясь под влиянием сурового обаяния моего Великана.

— А при том, что ты, по — моему, тоже не прочь порхать. Я понимаю, тебя горы вдохновляют к полету. Но именно в горах надо твердо стоять на земле, не забывать, что высоко стоят только горы, а человек лишь стоит на горах.

Эти нравоучения меня сразу вернули к действительности, но совершенно опустошенным и озлобленным. Мне неудержимо хотелось отыграться на Барбе.

— Тебе, любителю философии, не мешает знать, помимо всего, что ты знаешь о китайских философах, еще одну восточную мудрость.

— Какую? — с изумлением и страхом почувствовал Барба напор злости во мне.

— Ату, согласно которой лучше сумным человеком яму копать, чем с дураком плов кушать. И лучше с Великаном в тумане порхать, чем с тобой стоять на горе.

Так подумал я…

В детстве мы слышали много хороших сказок. Потом сказки сопровождают нас всю жизнь. Каждый хороший сон — сказка.

Описанное здесь мне приснилось, дорогой читатель. Общаясь наяву с другом, я рассказал ему этот сон. На это Барба сказал, что у каждого человека есть свой Великан, и что каждый, хоть раз, с ним встречался. Но люди стыдятся этих встреч и не любят о них говорить. А я считаю, что стыдиться тут нечего, и что, наконец, настала пора разобраться с нашими Великанами. Ведь они наши.