Вигдис Йорт - Преимущества и недостатки существования

— Брак чересчур превозносится, — предупреждает она и указывает морщинистой рукой на невесту, у которой слипаются глаза.

— Думаете, моя жизнь без мужа была неполноценной?

С кухни заглядывают в столовую посмотреть, что происходит.

— Я вам покажу, — говорит она. — О! Когда-нибудь я вам еще покажу!

— Ура! — завершает Будиль.

Тетя сбивается, бормочет какую-то непонятную грубость и садится на место.

— Да, — говорит она Будиль, — во всяком случае, я высказалась.

— Да уж, высказалась, — кивает Будиль.

Теперь начинают искать сумку. На стуле она не висит, на полу ее тоже нет, кто-то ее украл, а в сумке было нечто важное! Всем велят ее искать, Агнес и Ада заползают под стол, сидят там дольше необходимого и выглядывают из-под скатерти, сумку вскоре находят на стуле спящей невесты, и тетушка Огот вовремя может принять свое слабительное.

Настало время для песенки, которую сестры записали серебряными буквами, но никто не хочет усаживаться обратно. Молодежь вышла на террасу покурить, все сняли обувь и устремляются через лужайку к кустам, куда их притягивают мешки с бутылками пива, старики перемещаются в гостиную, к чашкам с кофе, обед закончен. «Три звезды» убирают со стола и относят невесту в постель.

Все звуки — скрип столов и стульев, сытые и довольные голоса, несущиеся изо всех комнат, — озаряют кухню, где в одиночестве стоит Нина и намывает горы тарелок в теплой воде. Голоса и смех разносятся с такой же гулкостью, как шаги в церкви в сочельник перед торжественным закрытием дверей. Тучи рассеялись, свет устремляется в окна, не такой, как всегда, потому что в воздухе висит ливень из света, он льется от расцветших каштанов на аллее и греет глаза. Эвенсен торжественно прокрадывается к заправленным кофеваркам, за которые он отвечает.

— Ну! — шепчут все в один голос, и он нажимает на кнопки, которые загораются красным, вскоре кофеварки гудят и разносится аромат кофе.

— Видела бы меня Гудрюнн!

Мать жениха заглядывает к Нине в кухню. Хильдегрюнн — бывшая жена Арне, теперь женатого на сексуально активной Марлен, которая была в Париже, если Нина все правильно запомнила. Она приоткрывает дверь и заглядывает, будто совершает что-то незаконное, прошмыгивает через порог и останавливается, держась за ручку двери, затаив дыхание, будто ее кто-то преследует.

— Мне нужно передохнуть, — шепчет она, — там такая катавасия. Можно побыть здесь, пока я не приду в себя?

— Пожалуйста, — отвечает Нина.

— Ну, ну, — говорит Хильдегрюнн, — вот он и женился.

— Чудесно, — замечает Нина.

— Да, теперь у них обоих есть по жене, — говорит Хильдегрюнн, — и у Арне, и у Андерса.

— Да, — кивает Нина.

Мать жениха садится на кухонную табуретку, сутулится, сметает невидимые крошки со стола и пылинки с платья.

— Да, да.

Она прикусывает губу, слезы переполняют глаза.

— Уф, — смущенно вздыхает она, вытирая лицо рукавом, — да, да, в каком-то смысле это хорошо.

Сама она, как выясняется, живет в маленькой двухкомнатной квартире в пригороде, куда переехала после развода. Арне и Марлен оставили себе старый дом с кустами роз, яблонями и собакой, у нее же не было средств, чтобы его содержать, — а это очень обидно, потому что она куда больше Арне любила и сад, и собаку. Но держать собаку в своей теперешней квартире она не может. Кстати, ее зовут Белла, боксер шоколадного окраса.

— Красивое имя, — замечает Нина.

У Хильдегрюнн в сумке есть фотография, которую она протягивает через стол, Нина отходит от раковины посмотреть, но с ее резиновых перчаток капает на фотографию, и когда она хочет стереть воду, вместе с водой стирается голова Беллы. Хильдегрюнн хватает фотографию, сушит на коленях, дует на нее безо всякой нужды, склоняется над столом и всхлипывает.

— Извините, извините, — говорит Нина и хочет погладить ее по волосам, но боится испортить заодно и прическу. Она наклоняется, прислоняется головой к голове Хильдегрюнн, как бы обнимая ее. Та глубоко вздыхает, спина содрогается, в дверях появляется Эвенсен — он пришел проверить кофе. Хильдегрюнн вытирает лицо, кладет испорченную фотографию в карман платья и, пошатываясь, выходит. В дверях она поворачивается к Нине и бормочет «спасибо».

Подают кофе с коньяком, из кладовки выносят высокий свадебный торт, он возвышается на кухонном столе пятью ярусами. Агнес втыкает в него бенгальские огни, но боится нести. Будиль неуверенно держится на ногах из-за подагры, а у Сванхильд очень слабая правая рука.