Эльмира Нетесова - Последний шанс

— Там она взамужем жила.

— Дед! Варя на той Полтавщине помирала. Сам говорил, что каждый кусок хлеба с попреками и бранью ела. Разве это жизнь? Тут ее никто не обидит.

— Вань, послушай, что скажу, голубчик мой, — покраснел до самых волос, не зная с чего начать.

— Ну, скажи, что тормозит тебя?

— Ты же мужчина, пойми верно. Не можно человекам ходить о бок с другим и не прикоснуться. Когда-то ты иль она не выдержите. А Варька баба деревенская! Тебе она не нужна. Ежли только на ночь. А дале что? Она опять в деревню воротится. Хорошо ежли сама, без дитенка. Кому нужно это? Не серчай. Могет ты на Варьку и не глянешь враз. В городе своих полно, всяких. Ну, а время камень точит. Обыкнешься и что тогда? Мы с тобой навсегда врагами поделаемся! А мне того неохота. Варюха — любимая внучонка. Я в нее всю свою душу вложил, — признался Василий.

— Дед! И здесь в деревне на цепи не удержишь. Коль придет время, отойдет боль, остынет память, и Варя твоя оглянется, вспомнит, что она женщина. Кто ей на глаза попадет в тот момент, от всех не убережешь. Хорошо, если порядочный человек подвернется, а если нет?

— То ты верно просказал.

— Я не уговариваю. Мне все равно. Хочу вам помочь. А уж как сложатся отношения с Варварой, заранее никто не знает. Одно тебе скажу честно, как мужчина мужчине. За всю свою жизнь я ни одну женщину силой не взял. Но и отказом никакую не обидел, — слегка улыбнулся Иван.

— А знаешь, голубчик, пусть оне сами порешают, я им проскажу. Внучка, конечно, с радостью согласится, она об городе с детства мечтает. Он для ней как сказка, как корове серед зимы зеленый луг. Ить город не деревня, там бабы не впрягаются в плуг заместо коня. А у нас тяжко приходится. Работают, пока не упадут на борозду замертво. А ведь молодым жить охота. Услышал, как стукнула калитка, во двор вошли деревенские бабы.

Заговорившись, мужчины и не приметили, как наступили сумерки.

Варя не пришла. Забыла или не нашлось у нее времени, Иван иногда поглядывал в окно. Но никого на дороге не увидел и подумал, что баба еще не отошла от пережитого.

— Эй, Ванек! Выходи дружочек!

— Ванюшка! Мы ждем!

— Давай поспеши наш ненаглядный! — услышали голоса со двора.

Дед Василий первым выскочил из избы. И тут же попал в руки женщин. Они обняли, гладили голову, плечи деда, называли Василечком. Старик расцвел в улыбке. Еще бы, всю лысину обцеловали бабы. Увидев Ивана, прямо с крыльца сняли за руки, втянули в круг и закружили в хороводе, заставили плясать, подпевать озорные частушки. Всего мужика общупали нетерпеливыми руками. Такое испытание выдержать было мудрено. Человек сконфужено присел на порог рядом с Василием, а женщины только вошли в раж. Старик вынес из дома старую балалайку, заиграл «барыню». Что тут началось! Баб будто вихрем закружило. Одна, что потолще других, пошла вприсядку вокруг всех. С гиком, визгами, крутилась на одной ноге костистая, русокосая баба, забрасывая ноги на самую макушку, заголялась до пояса, хлопала себя по ляжкам в такт музыке, третья, виляя задницей так, что в глазах рябило, подпрыгивала и, выбивая дроби, носилась вокруг баб. Вот из-за калитки показались еще двое. Они без приглашения и зова вошли во двор, влились в общее веселье, кружились, выбивали дроби, плясали весело, и снова втащили в круг Ивана:

— Давай, миленок, помогай нам!

— Поддержи, родимый! — погладила по плечу одна из баб. Другая, спев вольную частушку, ухватила мужика меж ног. Иван покраснел, отскочил в сторону, его снова втащили, поглаживая спину, плечи, грудь и задницу, раззадоривали человека, не выпускали из своего круга. Кому-то он наступал на ноги, кто-то ему отдавил пальцы. Хохот и песни, мельканье улыбок и озорных глаз, все слилось в одно веселье. Бабы кружатся, прыгают, показывая голые ноги. Вот одна пошла вприсядку и не удержалась, упала, юбка до плеч задралась. А под нею ничего исподнего. Иван, покраснев, отвернулся. А бабы хохочут:

— Поспешила на гульбу Дуняшка! Оделась наспех! Иль думаешь, тебя Ванюшка первую на сеновал затянет! Так ты заранее вздумала все устроить без мороки?

— Вставай подруга! Не торопись! — помогли бабе встать и снова зажглись глаза, засветились улыбки, вот и деда в круг втащили на руках. Тот топтался петушком, что-то хрипло подпевал, его похваливали. Иван устал. Он сел на порог, закурил, глянул на калитку и в сгущающихся сумерках увидел лицо Варвары. Женщина не решалась войти во двор, помешать веселью.

— Варя! Проходи! — позвал Иван. Та, робко открыла калитку, вошла во двор. Она несла в руке тяжелую сумку и хотела незаметно пройти на крыльцо, но ее увидели. Потянули в круг, Варя вскоре выскочила и вошла в дом.