Эльмира Нетесова - Последний шанс

— Трудно сказать. Я часто ловлю на себе его взгляд. Иногда подсаживается ко мне пообщаться. Говорим о пустяках. Никогда о серьезном. Да и вряд ли такой разговор возникнет. Он воспринимает меня за девчонку-подростка, какую нужно держать за руку, и смотреть, чтоб не споткнулась и не пропахала носом асфальт. А вокруг него знаешь какие девахи кружат! Целые бабы! Я против них жалкий рахитик, недоносок! К нему на лекции подсаживаются крутые телки. Грудь с мою голову, задницу тазиком не прикрыть. И, почти все это голое.

— Так это ж бизон, слониха, разве с такою интересно? Сплошной натурализм! Нет, уж не знаю, как тот парень, но в наше время эти девахи пользовались спросом только на ночь, в скверах, в парках, но и то ни все рисковали с ними связываться. Это ж секс-машина, паровоз без тормозов. Их стыдились и обходили как можно дальше.

— Зато теперь такие в спросе. На них мода.

— Мода — дело скоротечное, проходит быстро. Эти девицы на ночь, они для жизни не годятся. Я не помню, чтоб кто-то из наших ребят женился на подобной. Правду сказать и в аудиториях таких не имелось.

— Дед, а почему на однокурснице не женился? Иль не было хороших девчонок?

— Плохих не имелось. Одна другой лучше. Но я искал особенную и нашел!

— Дедуль, не обижайся, но ведь у бабульки всего семилетка! Что общего между вами? Ты ученый, она колхозница. Как вы встретились? Как познакомились и полюбили? О чем могли говорить? Ведь меж вами пропасть!

— Какая ты смешная, Вика! Мы познакомились с Любашей в ее деревне, куда нас, тогда еще студентов, прислали убирать картошку. Назвали шефами, дали в руки ведра, мешки, копалки и скомандовали:

— Вперед!

— Мы сворой пошли. Кто куда побрел. Кому охота в земле ковыряться. Иные впервые увидели, как картошка растет. Собирали то, что сверху трактор выкопал. Полезть глубже и не подумали. Не знали, да и желанья не было. Вот так до обеда проваляли дурака. Кто-то уже картошку пек прямо в поле, другие спали в кустах, иные курили, сбившись в кучи. Все ждали, когда за нами машина придет, чтоб уехать в город. Но вместо нее увидели кобылку. Эдакая резвая, рыжая шельма, бежит так шустро и тянет за собой тележку на резиновом ходу. Это нам обед привезла сама Любаша. Накормила знатно. От души, по-крестьянски. А потом пошла проверить, как картошку убрали. Копнула в одном месте, в другом, по борозде с копалкой пошла. Видим, на каждом шагу картошку собирает в мешок и хмурится. Когда вернулась, лицо будто тучей заволокло. Так и сказала:

— Ждали помощников, а прислали бездельников. Нам такие лодыри не нужны. Возвращайтесь в город. Я позвоню вашему начальству. Пусть знают, что не будет с вас толку нигде!

— Мы ее давай уговаривать, чтоб не звонила и не позорила. Пообещали все к вечеру убрать до единой картошины. И слово сдержали. А вечером на поляне возле реки танцы устроили. Мы с Любой, как два бригадира, всюду вместе держались, неразлучно. С того дня на всю жизнь ее полюбил, свою голубушку. И поныне одну люблю.

— Скажи, а вам интересно было общаться? О чем вы говорили с бабулей?

— Ты напрасно считаешь Любушку отсталой и забитой. Она умница, многое знала и разбиралась в таком, о чем я понятия не имел. Вот так в самом начале конфуз получился. Привезла она нам на обед сметану. Настоящую, деревенскую, мы дорвались. Понятное дело, студенты, в городе хлеб с чаем видели. Какая там сметана, она была недоступно дорогой, а тут ешь, сколько хочешь. Мы и постарались, кружками ели. А через час в лопухи всех понесло. Желудки подвели, понос одолел, да такой, хоть волком вой. Ни то картошку убирать, из лопухов не выйти, света не увидели, ни разогнуться, ни встать. А я на вечер свиданье назначил Любаше. Тут уж о какой встрече помечтать, в глазах темно. Все ребята и девчонки в лопухах застряли. Только двоих лихо минуло. Они в деревню побежали врача искать. Но откуда ему взяться в той глуши? Встретили Любу, сказали о беде. Та заварила семена конского щавеля и примчалась на своей тачанке. Напоила всех, и меня в лопухах отыскала. Как совестно было, не высказать! Выпил я тот настой, лег прямо на поле. Ни встать, ни сесть не могу. А Любаня не отходит ни на шаг. Тут же глаза на лоб лезут. Но терплю, а через полчаса желудок успокоился и, словно ничего не было. Только слабость осталась. Но встал на ноги. Глядь, другие уже у костра картошку пекут. Так Любаша посоветовала. Через час и вовсе полегчало. Вылечила она всех. Но сметану с тех пор никто не ел. Как огня боялись. Не хотели позориться и болеть. Но не только это, много раз она выручала нас. И заботилась о каждом. Полюбили ее многие из наших парней. Оно и неудивительно. Уж очень хорошая девчушка, такую нельзя было не заметить.