Эльмира Нетесова: Последний шанс

— Это верно! Баб не нужно сажать на цепь и привязывать в доме. Зачем? Их надо почаще менять, не держаться за них, не петь про любовь. Попользовал одну, чуть надоела — дай пинка под задницу, меняй на другую. Вон как я! Забыл, какая по счету у меня канает. Сбился! Чего вокруг носиться и ублажать! Их нынче, как говна вокруг, кучи! Только свистни, мигом примчат. Выбирай какую хошь! Было бы желание! В нашем деле оно главное! — хохотнул Степан раскатисто и оглянулся вокруг, заметил:

— А народу привалило! Гляньте, свободных столов уже нет.

— Ребята, давайте отца помянем. Уже год прошел, как его нет, — напомнил Николай.

— Прости, дружбан! Мы не забыли, зачем сюда пришли. Но как заговорили про баб, словно перца на душу насыпали и снова внутри все горит от обиды и боли. Ты уж не серчай, — извинился Иван за всех разом и первым взял бокал в руки, обнял ладонями:

— Земля пухом, царствие небесное, память вечную усопшему Петру Алексеевичу! Мудрый, хороший был человек. Он всем нам был отцом, любимым и родным. Такие потери долго не забываются…

Мужчины согласно закивали головами, молча выпили. И только налили по второй, грянула музыка. Совсем некстати. Друзья поморщились. Они забыли об оркестре. А он входил в раж.

— Черт бы его взял! — хмурился Степа, он не любил громкую музыку и крикливые глотки. Глянул разъяренным быком на танцующих. И увидел пышнотелую деваху, сидевшую за столиком, совсем рядом, она приветливо улыбалась и, подмаргивая, приглашала потанцевать.

— Ну, кореши, женщине отказать не могу! — спешно встал и пошел навстречу, выкручивая ногами вензеля.

— Молодец, Степка! Мужик! Смотри не оплошай, — пожелали вслед друзья.

Не усидел и Димка. Тоже поднял из-за стола худенькую, нежную блондинку. А тут и к Коле подошла бабенка:

— Ну, пошли, что ль, козлик мой! Оторвемся, покуда не штормит на полубаке. Чего ты «рубильником» в салат влез? Успеешь пожрать! Давай оттянемся по полной программе! — потянула за собой за локоть.

Баба скакала, вертелась волчком, Николай топтался на одном месте, вяло перебирая ногами.

— Ты чего? Иль полные штаны навалил, а теперь уронить боишься? Скачи, прыгай, крутись на одной ноге. Докажи, что мужик! Иначе ни одна баба в постель не примет, — смеялась, открыв все зубы.

— Я эти танцы не умею, не получается, — оправдывался человек.

— Чего тут мудровать? Дергайся куда поведет, прыгай, чтоб ни уши, ни яйцы не отдавили! Крутись, пока бока самому не промяли и меня завлекай!

— А как? — не понял Коля.

— Вот так! — прогнулась в спине, затрясла животом и всем что ниже пупка, покрутила задницей так, что у Николая в глазах зарябило.

— Классно! — вырвалось невольное. Человек не сразу заметил, как вокруг них расступились танцующие, давая место бабе, ей аплодировали. Она, подогретая вниманием, подскочила к Николаю:

— Ну, теперь доперло, чем бабу приманивать нужно? — хотела ущипнуть за задницу, но ее тут же развернул к себе громадный парень и сказал:

— Выбери меня! Зачем тебе заморыш! Со мною не замерзнешь! Я покажу тебе, какою бывает ночь в Ираке! — теснил бабу к выходу, та не сопротивлялась, лишь для видимости крутила глазами изображая козий страх, но ей никто не верил. Танцующие, узнав бабу, зашептались громко:

— Это ж Анька! Ну да! Та самая! Ее и на рынках и в магазинах колотили за блядство. Всю жизнь с прожекторами на глазах ходила. В последний раз даже от мужиков досталось.

— Не поделили?

— Она всех наградила! Одних лобковыми, другие в венеричку загремели. Вломили классно и все ж жива!

Николай, наслышавшись, с кем танцевал, сгорая со стыда и вернувшись к столику, повернулся спиной ко всему залу, попытался поскорее забыть недавнюю партнершу.

— Чего краснеешь? Эту бабу весь город знает, особо мужская часть. Раньше она на панели промышляла, ночами. Говорят, теперь фирму свою открыла и даже купила дом на Гавайях. Уж и не знаю, правду ли базарят, но птаха шустрая и наглая. С нею ухо востро держи. Этот, какой ее заклеил, в городе недавно. Свои мужики даже здороваться с нею стыдятся, чтоб не потерять имя и репутацию. Советую и тебе держаться подальше от Аньки. Видно, давно в свет не вылезал, коль не зная, пошел танцевать с этой профурой, — говорил Степа посмеиваясь.

— Не-ет, мужики! Ну, я торчу, как она лихо гузном трясла! — хохотал Димка.

— Ладно, проехали, хватит о ней! — взмолился Николай.

— Чего заходишься? Мужик и о последствиях всегда знать должен заранее, — поддержал Степан друзей и предложил: