Дмитрий Липскеров - Всякий капитан - примадонна

На восьмой день перехода с Птичиком случилась неприятность. На его голову спикировала старая черная ворона, уцепилась когтями за волосы и таким образом ехала на человеке несколько километров. Потом ворона заглянула Анциферу в лицо, отразилась в его правом глазу, да и клюнула в него.

Что-то птице не понравилось во вкусе человечьего ока, ворона взлетела с головы юноши и унеслась куда-то прочь.

Маленькая капелька крови выкатилась из поврежденного глаза, но тут же застыла на коже черной ледяной крошкой. С этого момента Птичик вывернул голову вправо, чтобы смотреть на дорогу здоровым глазом. Казалось, ему было совершенно все равно, что он потерял глаз…

Словно поезд по расписанию, на десятый день Анцифер пришел в Учалинский район и, миновав районный центр ночью, наутро вышел к месторождению мансуровских гранитов.

Пройдя между огромных глыб, забравшись почти на самую вершину месторождения, он нашел то, что искал. На секунду показалось, что в его единственном глазу просветлело, но то просто рассветное солнце своим лучом отразилось.

Что делать дальше?..

Он вспомнил слова отца — «интуиция подскажет». Анцифер подумал, что за десять дней должен был устать и, увидев под огромной гранитной глыбой сухую щель, не раздумывая, втиснулся в нее. Ему стало очень хорошо. Весь организм наполнился теплом, особенно комфортно ему лежалось после выпавшего мягкого снега, укрывшего путешественника с головой.

«Наверное, я умираю», — подумал Анцифер. В его голове все смешалось, и вдруг он ощутил себя треугольным куском железа…

Еще он вспомнил мать… Запах ее…

Алину… Запах ее…

Верку… Запах ее…

Соевый Батончик… Запах его…

Образы переплывали один в другой, а потом он увидел улыбающееся лицо отца, застывшее фотографией. Мозг Анцифера перестал работать и через несколько дней превратился в мыльную субстанцию…

А затем он услышал голос:

— Проснись!

— Что?

— Проснись!

Ему показалось, что это голос отца.

— Папа! — закричал он. — Я знал, что иду к тебе! Папа! Дай мне тебя обнять, мне так тебя не хватало! Мне так нужны твои силы!.. Па-а-апа!..

В этот самый момент, встретив отца, Анцифер перестал существовать…

Он перешел на другой левел…

— Земля-а-а! — кричал Майки Бароне восторженно. — Мы в Антарктике-е!

Давиди, помятый лицом, выпуская табачный дым в небеса, щурил глаза на белое солнце, довольно улыбался и говорил себе под нос:

— Я обещал вам это, мальчики! Капитан Давиди Фреши — лучший капитан в мире! Я привел вас к Антарктике!.. Вот так вот, сучата…

Нестор стоял на промерзшей палубе босой и, раскинув руки навстречу холодному солнцу, кричал:

— Я сделал это!!! Да, я сделал!!!

Майки просто улыбался и плакал.

Антип не понимал радости людей, глядя на эту жутковатую ледяную пустыню, но за компанию дружелюбно подтявкивал общему настроению.

Они пришвартовались возле огромного, весом, пожалуй, тонн тридцать, айсберга и пили капитанское шампанское, вытащенное им из заначки. Чуть хмельные, они улыбались Северу и Югу, целовали друг друга и хлопали по плечам. А потом по радио связались с Большой землей, дали свои координаты, и Давиди попросил, чтобы лодку запеленговали со спутника.

— Ты ведь заплатишь за это? — был убежден капитан.

Нестор на радостях был готов на все просьбы отвечать «да», а уж за пеленгацию, за подтверждение, что он на пятнадцатиметровой лодке из Антигуа добрался до Антарктики, за то, что у него есть яйца — «они есть у меня!!!», — он рад был отдать все, что имел! Продиктовал номер кредитной карты.

А потом они сошли на лед и походили по нему. Замерзли, несмотря на теплые вещи, но все равно радость побеждала все ничего не значащие сейчас неудобства.

— Чего делать будем? — спросил Нестор, прыгая с одного тороса на другой.

Майки к его вопросу проявил живейший интерес.

Капитан задумался и проинформировал команду:

— Да ничего делать не будем! Чего тут делать?.. Переночуем, натопим воды на обратно и пойдем в Европу… Может, что-то мясное подстрелим, мяса хочется!..

Весь оставшийся день они занимались водой на дорогу к дому. Отморозили руки и вечером грелись капитанским ромом.

А когда все разошлись по каютам, Нестор вытащил спутниковый телефон и набрал ее.

— Ты в Антарктике, Строитель?

— Да, любимая!

— Ты молодец, Строитель! Я горжусь тобой!

— Я тебя люблю! — Он был переполнен этим словом и повторял его неустанно: — Люблю!