Дмитрий Липскеров - Всякий капитан - примадонна

— Вот это кольцо надо подкрутить! — инструктировал Анцифер. — Знаешь, как бинокль настраивают…

— Да-да, — она склонилась к окулярам.

— Видишь?

— Сейчас…

— Видишь?

Она покрутила настроечное кольцо, но глаза ее смотрели в непроглядное черное пространство. Чувствовала горячее дыхание Птичика.

— Темно… — сказала. — Ничего нет.

— Там должен быть космос. Созвездия и галактики! У меня сначала там тоже ничего не было. Нужно настроиться! Дыши ровнее…

Она почти успокоилась, просто глядела в темноту. Она думала об Анцифере, о какой-то абсурдности их отношений и обо всем, что окружает эти абсурдные отношения. Ей было не по себе от повседневной необычности, окружившей ее с появлением Анцифера. Алина вспомнила его отца, Нестора, с которым все было гораздо прозаичнее… И здесь, когда она уже совершенно уверилась, что ничего не увидит в телескоп Анцифера, в этот самый момент в черноте внезапно просветлело, будто петарду запустили, и Алина вдруг рассмотрела ночное море, словно была птицей и летела над ним. Она увидела огромные волны, а среди них крошечную парусную лодку, подсвеченную лунным светом. Лодка терпела бедствие. Три человека метались по палубе в поисках спасения. Море ревело, обрушивая свою мощь на гибнущее судно. Мелькали лучи фонарей в руках терпящих бедствие людей…

Алина как завороженная следила за происходящим, словно ей реалити-шоу показывали. Ее сердце бешено стучало, запущенное чудесным и страшным видением. Она понимала, что через несколько секунд лодка неминуемо погибнет. Она чуть не вскрикнула, когда рухнула мачта с парусом, а потом… А потом она разглядела лицо Нестора в секундном перекрестье фонарей. В это же мгновение лодку ударило огромной волной, и Нестор…

Она отпрянула от окуляров. Дышала как после забега на стометровку. Щеки ее пылали лихорадочным румянцем.

— Видела?!! — не терпелось Анциферу. — Видела?

— Да…

— Не правда ли, эти галактики прекрасны? Вселенные! Безумие красок! Что скажешь про созвездие Лебедя?.. Теперь ты понимаешь, что я не сумасшедший, что я правду говорил! Я особенный!!!

— Я не видела галактик…

— Как не видела?..

— Не видела…

— А что ты тогда видела? — занервничал Птичик. — Ведь что-то ты видела! Я это точно знаю! Все было на твоем лице!

— Я видела Нестора…

— Кого?

— Твоего отца! Он погиб в море… Утонул…

Прошло триста миллионов лет.

— Ну что, — поинтересовался гранит, — поднабрался опыта? Поумнел?

— У меня нет времени с тобой разговаривать!

— Я тебе говорил — времени нет!

— Не каламбурь!

— Соскучился?

— Я хам! Скажу тебе прямо — нет!

— Ты закончил с человечеством?

— Не мешай!

— Значит, нет.

— А ты с созвездием Лебедя? Как там продвигается?

— Я только начал…

— Есть впечатления?

— Я не коплю впечатления. Вокруг вечность.

— Скучный ты!

— Я тебе говорил: скуки не существует!

— А мне с тобой скучно!

— Потому что ты бездарный!

— Почему это я бездарный?

— Ты не способен подняться на другой левел!

— Где-то я слышал эти слова!

— Подсказать?

— А ты откуда знаешь?

— Малыш, ты — это я.

— Нет дядя, ты — это я!

Грани задумался и признался:

— Вполне возможно, ты прав.

— Я всегда прав!

— Когда ты станешь более толерантным?

— Завтра.

— Завтра не существует. Времени нет.

— А как же триста миллионов лет, которые ты со мной не разговаривал? Это что, не время?

— Это для тебя время, а для меня его нет. Хочешь, начнем сначала?

— Что именно?

— Сейчас увидишь!..

Без правого глаза, каменный от мороза, молодой человек разделся догола и втиснулся в щель между землей и гранитной глыбой. Уже через полчаса обнаженное тело юноши было засыпано снегом, и даже если бы путешественника искали, то вряд ли бы нашли.

Через три дня его мозг можно было сравнить с некоей мыльной субстанцией, извилины сглаживались, мыслительный процесс отсутствовал.

Еще через две недели объем мозга сократился до размеров сливы. Тело, засыпанное тяжелым снегом, воду не впитывало, а потому сохло, постепенно мумифицируясь.

Зима прошла, грело землю солнце.

Странно, но ни один зверь не подошел к тому месту, где перестал существовать молодой человек. Останки юного тела совершенно ссохлись.

Прошли годы…

Прошел век, за ним другой.

Ничего не было. Ни мысли, ни слова.

Прошла тысяча лет…

Пыль… Жара… Холод…

— Проснись!

— Я не сплю.