Дмитрий Липскеров - Всякий капитан - примадонна

Она еще долго не могла вымолвить ни единого слова. Так и сидела с отвалившейся челюстью, а он все увещевал ее, что на все воля Божья, видимо, он виноват, пойдя против этой воли, но сейчас откровение его посетило и он готов идти с ней под венец.

Потом он открыл коробочку, кольцо засверкало бриллиантом, и он протянул ей свою жизнь смиренно.

Она потихоньку приходила в себя. Забыла, что на лице маска, и стала тереть ладошками щеки, чтобы окончательно овладеть собой. Овладела и спросила:

— Ты что, мудак?

— Почему?

— Я не знаю, почему рождаются мудаками!

— Не волнуйся, — постарался улыбнуться Нестор. — Это не розыгрыш и не издевка! Я правда так решил! Поверь, все будет хорошо! Мы постараемся!

Теперь она смотрела на него как на убогого:

— Ты что, умом тронулся? Или пьяный?

— Ты же меня любишь! И опять же для детей это очень важно!

Она захохотала так, что клубничные семечки осыпались с ее лица, словно иголки с высохшей новогодней елки.

— Всегда думала, что ты мудак, но чтобы до такой степени!.. — уняла свой смех и продолжила: — Да кто тебе сказал, что я тебя люблю?! Опомнился! Когда это было! Восемь лет назад? Так тогда я малая была, ничего не смыслила!.. Кольцо он мне протягивает!.. Да видеть бы я тебя не видела сто лет, если бы не дети и не нужда их содержать!.. Ты знаешь, куда я еду завтра?

— В Турцию, — ответил он.

— А к кому?

— К кому?

— Да у меня уже пять лет как любимый человек есть, болван! Только на себе и зацикливаешься! Можно подумать, ты один мужик в целом свете! Был мужиком, да облез, как старый пень!

— Турок?

— А тебе какое дело?! А если и турок!

Нестор переменился в лице. Побледнел, ощутив сильнейшую боль в спине, сморщился:

— Так, значит, ты эти пять лет к любовнику в Турцию мотаешься?!!

— Не к любовнику, а к любимому! — уточнила.

— Пока я с детьми, ты, сука, на мои деньги с мусульманином трахаешься?!

— Это деньги, которые ты мне по гроб жизни должен! И не трахаюсь я, а любовью занимаюсь!

Нестор хотел ее тотчас убить. Он совершенно забыл о своих полугодичных муках, стоянии в церкви и батюшке Романе. Сейчас в нем формировался аффект, как ураган в атмосфере, а она меры не знала!

— Чего бараньими глазами пялишься! Я тебе двоих детей родила и что взамен получила — съемную квартиру?! Ты когда в меня своим х… тыкал, о последствиях думал?! Ну мудак конченый!!! Жениться он пришел!.. Климакс мужской, точно!

Состояние аффекта сформировалось, мозг Нестора отключился, он размахнулся безмерно, былинным героем, сжав большой кулак так, что кровь отхлынула до локтя, а пальцы сделались мраморными. И наверняка он убил бы ее с одного удара, но что-то щелкнуло в спине! Нечеловеческая боль — будто электрический высоковольтный разряд проскочил через все тело. Словно тысячу гвоздей вбили в спину разом. Его парализовало этой болью, и он рухнул перед ней на ковер…

Проснувшиеся от грохота дети уговаривали ее вызвать «скорую помощь», она сопротивлялась, утверждая, что их отец симулирует, но когда его вырвало ей под ноги, она все-таки позвонила…

Через несколько дней профессор, главный врач частной московской клиники, навестил Нестора в отдельной палате. Он был честен и безжалостен.

— У вас рак легких в четвертой стадии. Метастазы по всему организму, — присел на стул рядом с койкой. — У вас, молодой человек, есть от четырех до шести недель, чтобы устроить свои дела. Можете, конечно, перепроверить, но я денег зря не беру, диагноз правильный!

Нестору показалось, что тело его сжалось до зародышного состояния.

— Мне говорили, что у меня межпозвоночная грыжа, — пролепетал он.

— Не надо ходить к шарлатанам!

Его мозг силился вытолкнуть чудовищную, ошарашивающую информацию, но серое вещество губкой впитало страшный диагноз, завладевая им каждым нейроном, и выпускать не собиралось. Прошибло потом так, что тотчас намокли простыни.

Профессор жадно следил за реакцией Нестора, стараясь не упустить и малой детали. Тысячи раз он сообщал пациентам об их обреченности, но никак не мог стать безразличным к их восприятиям скорого конца. Медицинский исследователь, он питался этими самыми сильными реакциями, будто эликсир долгожительства принимал с каждым смертным приговором. Он глядел, не моргая, только что слюна не стекала по подбородку.

— Я умру? — зачем-то переспросил Нестор.

— Однозначно, — подтвердил профессор. — Недели три-четыре вы еще сможете жить самостоятельно, потом я могу посоветовать приличный хоспис, достойный вас. Недешево, правда, но того стоит!.. В эту жизнь мы являемся из непристойного места и голенькими, а уходить из нее должны достойно и дорого!