Дмитрий Липскеров - Всякий капитан - примадонна

Но Нестор, прищурившись, смотрел на отблески заходящего солнца, другу не отвечал, думая о чем-то своем.

— А через три дня девчонки прилетают из Нью-Йорка. Модели… Будем валяться на пляжике и все такое… Топлес, голые задницы!

— Поваляйся за меня, — преодолел соблазн Нестор.

— Непременно…

Овощей купили совсем немного и за какие-то невообразимо большие деньги. — Почему так мало?

— Что «мало»? — не понял капитан.

— Мало овощей! — пояснил Нестор.

— Это же овощи, — словно неразумному, объяснил Давиди. — Их много не возьмешь! Они сгниют!

Каждый помидор заботливо переложили салфеткой, лук отдельно, картофель — в темное место… Яблок взяли приличное количество — меньше портятся… Несколько ананасов и дынь…

Подаренный гарпун Нестор поместил в своей каюте, на верхней полке, куда забросил все вещи, закрепив их специальной сеткой, чтобы при качке не сыпались с высоты. Он все никак не мог понять, как будет спать в этом помещении — сто восемьдесят на девяносто сантиметров. Места меньше, чем в могиле.

Отплытие было назначено на вечер, так как нужный ветер подует с девятнадцати часов.

В последнюю ночь Нестор спал на удивление хорошо. Без снов, как будто накануне наработался физически до полного изнеможения…

Позавтракал…

Позвонил детям…

— Пока, пап, — грустно попрощался Птичик. — Мне как-то страшно за тебя!

— Целую, папуся, — кокетничала Верка. — Не забудь про одежду для бейби-бона!

Девушка Алина трубку не взяла…

Любой лодке, уходящей из Антигуа в мало-мальски серьезное плавание, салютуют все остающиеся яхты. Самые маленькие и самые большие, они целую минуту гудят разными голосами, прощаясь со своим собратом.

У Нестора даже слезы на глаза навернулись в патриотическом порыве, хотя флаг на ветру развевался итальянский. Есть патриотизм внутренний, не по отношению к Родине или стране, тебя воспитавшей, а именно к себе, к своей душе, к своим моральным принципам и чести… Даже на пограничном контроле, когда штамповали его карту моряка, а в графе «место назначения» написали «Антарктика», у Нестора защемило в груди горделивой тоской, а черный пограничник, никогда не видевший снега, отдал команде сумасшедших честь. Встал со стула, уложив толстый живот на канцелярский стол, и приложил ладонь к бритому черепу.

Антигуа прощался с будущими героями. Сколько их было, уходящих из этой Мекки яхтенной жизни! А сколько еще будет!..

Некоторое время за «Пеперчино» гналась резиновая лодочка друга. Он улыбался широко, открыто, а Нестор, балансируя на палубе, отвечал ему, слегка напряженно, но так же открыто, словно позировал для фотографии. Друг его таким и сфотографировал со вспышкой, на телефон.

А потом резиновая лодочка отстала, темнота вечера проглотила ее, как и окружающий пейзаж тропического острова.

«Пеперчино», тарахтя мотором, вышла из акватории порта. Давиди и Майкл закрутили лебедками, поднимая главный парус, а Нестор, держась за боковой трос, чувствовал себя лишним, ничего не умеющим, а оттого стало неловко, будто он на чьем-то иждивении проживает.

— Вэй-вэй-вэй! — слышал он негромкие команды капитана, что означало необходимость немного стравить канат, задавая парусу правильный градус наклона.

«Пеперчино» перевалилась на бок и пошла быстрей.

Через десять минут капитан и Майкл сошли с палубы на корму.

— Все? — спросил Нестор.

— Пока да, — ответил Майкл. — Сейчас несколько часов будем идти по ветру, так что отдыхайте.

— Я и не устал.

— Все равно делать нечего!

Давиди запрыгнул на сиденье, дотянулся до флага и подвязал его двумя веревочками, чтобы не болтался.

— Иначе сорвет, — пояснил Майкл.

— О'кей, — качнул головой Нестор. — Я буду называть тебя Майки. О'кей?

— О'кей.

Капитан на лодке в одночасье переродился. Нестору показалось, что он даже вырос на голову. Его хипповские волосы уже не казались таковыми, борода была идеально подстриженной, а после того как Давиди, нырнув в кают-компанию, включил Луи Армстронга, вынырнул обратно и улегся на сидушки нога на ногу, Нестор и вовсе не узнавал еще недавно неприятного мелкого человечка.

Капитан лежал под звездным тропическим небом и хрипловато подпевал Армстронгу свободным человеком. Распорядился, чтобы Майкл приготовил чай, а потом они пили его, хрустя сырными крекерами.

Внезапно Нестор ощутил в душе несказанную благодать. Великий покой снизошел на весь его организм. Все сомнения и волнения растворились в непроглядной тьме, смешавшись с горячим воздухом. Он понял, что обязан новому своему состоянию — определившейся задаче, пусть и сложной, но одновременно простой, с обязательным ответом — достичь Антарктики. И другого не дано! И пути обратного нет.