Нора Шарифф - Тайны Норы

Не в силах сдержать слез я бросилась к нему в объятия, выкрикивая его имя:

— Тонтон!

Я была на седьмом небе от счастья. Хотела рассказать ему обо всем, но не знала, с чего начать. Со слезами радости я окунулась в детство.

Как выяснилось, он жил совсем рядом, напротив моей начальной школы. Он пригласил нас гости в свою квартиру в ашлеме, которую получил после пятнадцати лет ожидания! Я украдкой взглянула на мать. Сможем ли мы прожить в гостинице целых пятнадцать лет? А может, даже больше, ведь мы считаемся новоприбывшими.

Попивая марокканский чай, я рассказывала своему другу о трудностях, через которые мы прошли, покинув Париж.

— Самия, почему ты не развелась во Франции? Здесь бы тебя защитили.

Этот вопрос часто задавали все, кто не был знаком с нравами семейства Шариффов, в особенности не знал неумолимого в своей жестокости деда.

— Шариффы не разводятся.

Трудно было расстаться с Тонтоном, которого я только что встретила. Его присутствие помогло мне почувствовать себя ребенком, вспомнить счастливые моменты прошлого, где он занимал одно из главных мест в жизни маленькой девочки, был моим спасательным кругом.

Я покидала Тонтона, надеясь снова увидеть его в скором будущем. Эта встреча стала для меня путешествием в свое детство. Несколько дней спустя я разыскала маленький тайник между шестой и седьмой елями в скверике в конце улицы, где нашла шарик, которым меня наградили в школе, наперсток, монетку в один франк и другие сокровища, пролежавшие в земле более десяти лет. Так постепенно я собирала кусочки своего детства.

Несколько недель спустя в моей голове вызрел проект. Я знала, что мой старший брат Амир вот уже два года учится в университете в Нантере [19] Нантер — город-спутник Парижа. (Примеч. пер.) , который находится недалеко от того места, где жили мы. Заточение в холодной комнате не смогло вынудить меня полностью разорвать контакты с ним, хотя теперь общались мы довольно редко. Наши телефонные разговоры были короткими и поверхностными. Мы никогда не вспоминали той неприятной истории, я не хотела поднимать этот вопрос, потому что знала, что ему стыдно за свое поведение. Лучше было помалкивать. Избегала я и всего, что могло окончательно разрушить нашу связь, стараясь сохранить, то, что между нами еще осталось. Просто я нуждалась в старшем брате, которого ставила в стороне от ссор, хотя мне было нелегко. Как бы там ни было, Амир был частью моего прошлого, не самой плохой из того, что я желала сохранить.

Почему бы не назначить ему встречу? Все так удачно сложилось: дед с бабкой теперь далеко, а мы, напротив, рядом. В душе я хранила тайную надежду развеять туман в наших отношениях, сделать их простыми и понятными.

Итак, я позвонила в университет. Когда Амир узнал мой голос, он был приятно удивлен, и это обрадовало меня. Он охотно согласился на назначенное мной рандеву на следующий день на Елисейских Полях.

Перед встречей я воспользовалась случаем, чтобы медленно пройтись по знаменитой улице, разглядывая витрины магазинов. Я воображала себя туристкой, которая идет по тротуару и просто наслаждается жизнью. Но вскоре моя игра превратилась в драму: я до смерти завидовала всем этим людям, которые приехали сюда в отпуск; они могли оплатить свое времяпровождение с прогулками по галереям или покупками подарков и сувениров на память о путешествии. Сколько денег они могли потратить за день? Проворность некоторых из них раздражала меня, должна это признать.

Подходило время встречи. Как она пройдет? О чем мы будем говорить? О солнечной погоде или о вчерашнем дожде? О его сговоре с родителями матери, которые отреклись от нас? Последней темы я предпочла бы не затрагивать. Пусть сам выбирает тему для разговора. Хотелось бы поскорее услышать, что он скажет мне… Наши способы вести жизнь были диаметрально противоположными. Он как полноправный гражданин Франции с аттестатом о среднем образовании пользовался правом жить в студенческой квартире. Я, его сестра, недоучившаяся в школе, жила в гостинице. Ему повезло родиться мальчиком, балованным и обласканным, а мне прошлось узнать сначала страх, а потом голод и холод. Невзирая на усталость и погоду, я должна была скитаться по улицам, как бродячая кошка. Мы принадлежали к разным мирам, таким разным, что казалось даже странным, что у нас одни и те же биологические родители.

Амир появился с таким видом, будто ничего не случилось. Тоже своего рода искусство. Молчание, затянувшееся на месяцы, забывалось, месяцы разлуки стирались, страх холодной комнаты исчезал: мы вели себя так, словно между нами не было никаких недомолвок. Мы болтали обо всем и ни о чем, попивая кофе. Я слышала его громкий смех и смотрела на него, как ребенок.