Нора Шарифф - Тайны Норы

Мне нравилось находиться в его обществе. Так пролетело несколько часов, но ничего важного ни он, ни я друг другу так и не сказали. Я — потому что втайне надеялась, что он сам заговорит о том, как сожалеет и попросит прощения. Но этого не произошло.

Зазвонил его сотовый телефон, на связи была его подружка. Он отвечал ей односложно, стараясь не смотреть на меня. Обо мне упомянул в разговоре всего лишь раз, да и то вскользь. Может быть, он стеснялся, что у него есть сестра? Мне захотелось выяснить это.

— Как дела у твоей подруги? Хотелось бы увидеть ее. Ты ведь познакомишь нас?

— Я… ну в общем, да… познакомлю.

— Знаешь, у меня будет выходной в этот понедельник. Мы могли бы сходить куда-нибудь вместе.

— Конечно, но…

— Что — но?

— Обещай не говорить ей, что вы живете в гостинице. Эти слова больно резанули по сердцу. Оказывается, брат стыдился своих родных!

— Вот как! Понимаю. И где же мы живем?

— В своем доме.

Я долго сидела молча, его слова привели меня в такое бешенство, что требовалось время, чтобы удержать себе в руках и не взорваться, подобно бомбе. Мало-помалу я успокоилась. Может, и в самом деле наше положение было постыдным? Как вдруг я вспомнила о своих младших братьях, этих трех маленьких пленниках, заключенных в крохотных гостиничных комнатушках, которым только и остается, что ждать, когда же и на их улице наступит праздник. Но разве этого стоит стыдиться? Злость, смешанная с болью, снова охватили меня. Уже во второй раз старший брат предавал меня.

— Значит, тебе стыдно за нас?

— Нет же, ты ошибаешься. Я просто не хочу, чтобы она знала, что вы живете в гостинице. Это все.

— Разумеется, твоя пассия не должна знать, что твоя мать едва сводит концы с концами! Это ведь так не соответствует твоему имиджу. Чего доброго, она забеспокоится, а стоит ли связывать с тобою будущее? Но я не сомневаюсь, что ты рассказал ей, что твой дед и бабка просто купаются в деньгах.

— Замолчи и не передергивай.

— По-моему, передергиваешь ты со своими сказками. Ты выдумал себе несуществующую семью, в то время как настоящая живет в каком-то задрипанном отеле, а не в особняке. Ты не можешь представить меня такой, какая я есть, ты не можешь не лгать, потому что тебе за меня стыдно.

Молчание.

— Что ж, увидимся тогда, когда мы обзаведемся собственным домом! А пока… пока!

Вот так и закончилась наша встреча. Я долго шла пешком, закипая от злости, и никак не могла успокоиться. Когда же гнев утих, его сменила тоска. Я чувствовала себя такой ничтожной, такой уязвимой. До невозможности одинокой. И это мой родной брат… Я вернулась домой, нет, в гостиницу, с тяжелым сердцем, чувствуя, что все испортила. Но я не собиралась жаловаться матери. Она бы наверняка упрекнула меня за то, что я опять потревожила покой семейства Шариффов. К счастью, эта встреча не имела никаких драматических последствий. Хотя бы на этот раз Амир не донес на нас своей семье.

Повседневность становилась все невыносимее. Каждый раз, поднимаясь по гостиничной лестнице, я словно задыхалась. Это очень напоминало панику. Братья ужасно страдали от нехватки свободного места, лишенные возможности бегать и играть. Жилищные условия угнетали и Мелиссу. Ее, скорее всего, больше других. Днем она занималась в школе, а по вечерам готовила уроки на маленьком столике, в шуме и гаме. Спасало лишь то, что она любила школу!

Чтобы не мешать домашним, я задерживалась на работе как можно дольше, после десяти часов вечера, когда заканчивалась моя смена. Там со своими приятелями я могла смеяться и дурачиться, разговаривать почти до трех и даже четырех часов утра. Возможно, не только я стремилась убежать от повседневности! В такие поздние часы один или два приятеля всегда провожали меня до гостиницы. На обратном пути я включала мобильный телефон, и мы прослушивали до тридцати шести (я не преувеличиваю) звуковых сообщений от матери. И почему-то смеялись. Все они были на один манер: «Где ты? Почему не отвечаешь?» Словно я могла ей тут же ответить. Или такие: «В котором часу вернешься?» Я не раз говорила ей, что нам запрещено ходить с включенными мобильниками во время работы, но она продолжала названивать мне. Тогда я старалась подшучивать над ней, подражая ее голосу. Она смеялась, но на следующий день все начиналась сначала. Это было сильнее ее. Когда я приходила в гостиницу, она сразу же подхватывалась и спешила мне навстречу. Ждала меня.

Наша гостиница была вполне безопасным местом, но с не очень хорошей репутацией, в том смысле, что здесь часто снимали номера мужчины, чтобы воспользоваться услугами проституток. Наши соседи — мужчина, женщина и девочка возраста где-то около семи лет — имели странный вид. Мне случалось сталкиваться с матерью и ее дочкой в лифте. Девочка никогда не улыбалась и все время смотрела куда-то вниз. Хрупкая, бледная, с кругами под глазами, всегда сутулая, она выглядела, как зомби, хотя, наверное, могла бы быть довольно милым созданием. Я догадывалась, что жизнь ее не жалует, а на следующее утро моя мать сама заговорила о ней: