Уокер Перси: Ланселот

Что-что, а литературу США мы, казалось бы, знаем неплохо. Знали и в советские годы, когда за редчайшими исключениями у нас были переведены все классики первого и второго ряда — и Фолкнер, и Хемингуэй, и Стейнбек, и Сэлинджер, и Апдайк, не говоря уж, понятно, о Джеке Лондоне, Теодоре Драйзере, Марке Твене; переведены, кстати, превосходно, хотя порой и с изрядными купюрами. А уж в наше вольное времечко к ним добавились Норман Мейлер, Филип Рот и даже Чарльз Буковски. Не говоря уж о новинках последних лет — не зря же три четверти переводной литературы, издаваемой во всем мире, оказывается переводами с «англо-американского». И представить себе, что в таких условиях можно открыть и преподнести отечественному читателю почему-то «пропущенного» ранее американского писателя, дарование и масштаб свершений которого ставят его в один ряд с гениями и титанами (ну разве что на полшага позади), трудно. Тем не менее в случае с Уокером Перси (28.05.1916–10.05.1990) дело обстоит именно так. Творчество американского «Кьеркегора, пишущего романы», как его порой называют, оставалось до выхода данной книги белым пятном или, если угодно, черной дырой на карте зарубежной литературы. Более того, оно замалчивалось и замалчивается даже нашей американистикой. Как и вся «самая южная» или «новоорлеанская» школа американского романа, основоположником и бесспорным лидером которой он был.

Открыть русскому читателю подобный талант — большая честь, и принадлежит она, конечно, издательству «Лимбус Пресс» и замечательному переводчику Владимиру Бошняку, которого мы подвигли создать достойное переложение лучшего (хотя и самого неоднозначного) романа великого (или, как минимум, почти великого) американского писателя. Но первым в этом ряду по справедливости надо назвать имя критика-американиста, переводчика и издателя Сергея Борисовича Белова (1949–1999) — одного из лучших специалистов по литературе США и ее неутомимого в своей недолгой жизни подвижника. Именно Белов впервые привлек мое внимание к творчеству Перси, дал мне на прочтение его книги. Произошло это двадцать лет назад, и издание Перси было тогда по многим причинам невозможным, и мы оба говорили об этом с болью. А теперь я с болью говорю о самом Сереже — не унеси его страшная скоротечная болезнь, это предисловие по праву должен был бы писать он, а не я, и сделал бы это, наверное, лучше моего.

Уокер Александр Перси, сын Лероя и Марты Перси, родился в Бирмингеме, штат Алабама, а юные годы провел в Гринвилле, штат Миссисипи. У него было двое младших братьев — Фин и Рой. В отрочестве и юности на его долю выпали тяжкие испытания, во многом предопределившие трагическое мироощущение и подготовившие почву для последующего обращения в католицизм, относящийся к «вечным вопросам» и, в частности, к пресловутой теодицее (если Бог добр, то откуда в мире Зло?) с особой чуткостью.

Когда Уокеру было всего тринадцать, его отец, преуспевающий бирмингемский адвокат, застрелился на пороге собственного дома из охотничьего ружья. Два года спустя машина матери сорвалась с моста в пропасть. Официально это признали несчастным случаем, но пятнадцатилетний Уокер решил, что она тоже лишила себя жизни сама. Троих осиротевших подростков забрал к себе в Гринвилль двоюродный брат отца Уильям Александр Перси. Это был южный джентльмен, плантатор и потомок плантаторов, с разнообразными эстетическими запросами и способностями, в том числе и литературными. В его доме Уокер окунулся в атмосферу книг, картин и никогда не умолкающей фортепьянной музыки. Считается, что У. А. Перси повлиял на творчество двоюродного племянника и воспитанника и как писатель. Здесь же, в Гринвилле, Уокер на всю жизнь подружился с некоей Шелби Фут; их интенсивная переписка была впоследствии издана отдельным томом.

Уокер Перси изучал химию в университете Чапел-Хилл (Северная Каролина), однако затем сделал выбор в пользу медицины. И хотя оценки, полученные им в колледже, не были особенно хороши, его приняли на медицинский факультет Колумбийского университета, где он специализировался в области психиатрии. В 1941 г. он закончил университет с отличием и получил интернатуру в Бельвю, в нью-йоркской психиатрической больнице для бедных. Здесь, однако же, он заразился легочным туберкулезом и был вынужден оставить практику. Вернулся в университет на преподавательскую должность, однако рецидив болезни заставил его отказаться и от регулярной службы, и от жизни на северо-востоке США.