Спаркли Хейтер - Танец маленьких разбойниц

На Блэки город произвел неизгладимое впечатление.

— Смотри, — воскликнула она, — нудистский супермаркет, нудистский ресторан, ого — НУДИСТСКАЯ ПОЧТА!

Эдди, напротив, был разочарован. Вместо пасторальных картинок с обнаженными людьми, которые плещутся в прозрачной воде и срывают с деревьев свежие плоды, он увидел современный город с многоэтажными домами, пестрыми рекламными щитами, крупными торговыми центрами и многочисленными кафе, где за пять евро вам нальют стакан кока-колы, — словом, обычный туристический муравейник.

На его счастье, американская художница и индийская поэтесса, члены «Парижской артерии», за которыми приехали буддисты, жили вдали от центра. Они остановились в кемпинге возле нудистского пляжа. Здесь все выглядело почти так, как и представлял себе Эдди: маленький вагончик-трейлер, стоящий среди высоких тенистых деревьев, золотистый песок и море, но в то же время при необходимости они смогут легко добраться до центра города.

— А кто сейчас живет в трейлере? — спросил Эдди.

— Никто, — сказала поэтесса. — Мы вернемся через две недели.

— Можно нам пока занять его?

Поэтесса посмотрела на Джо. Он утвердительно кивнул. Блэки и Эдди заслужили доверие буддистов.

— Хорошо. Но мы живем скромно, без удобств. Кухня, плита, телевизор, телефон — ничего нет, только раковина и биотуалет. А готовить можно в кемпинге. У них есть специальное место для костра и жаровня.

— Отлично. Нам больше ничего и не нужно.

— Если уедете до нашего возвращения, оставьте ключи у Оми, он работает барменом в «Морском прибое», в районе Пор-Натюр. Вам все равно надо будет к нему зайти, представиться. А-то он подумает, что вы самовольно вселились. Заодно Оми и присмотрит за вами.

— Передайте Оми привет и скажите, что я заскочу к нему на обратном пути из Каркассона. А вы заезжайте к нам, в Париж. — Джо улыбнулся. — Можете жить у нас в сквоте сколько захотите. По крайней мере, до тех пор, пока в «Артерии» не начнется блокада.

— Блокада?

— Ага, строгая изоляция от внешнего мира. Каждую осень банкиры, владельцы здания, пытаются выкинуть нас на улицу. Так что мы запираем все двери и занимаем круговую оборону. Никто, кроме постоянных жильцов не может войти в наш бастион, ну, за исключением экстренных случаев. В прошлом году военные действия начались в сентябре и продолжались до пятнадцатого ноября. Потом начались холода, и враги отступили.

Буддисты, под чьей надежной охраной Эдди и Блэки чувствовали себя в полной безопасности, уехали. Затем все троекратно расцеловались, что в соответствии с французскими традициями считалось знаком особого расположения. Буддисты загрузились в автобус и укатили.

— Похоже на рай, — сказал Эдди, глядя на море и желтую полоску пляжа.

— Ага, рай для комаров. — Блэки со всего размаха шлепнула себя по ляжке.

— Если бы рай был идеальным местом, праведники сдохли бы от скуки и благодать Эдемского сада превратилась бы в кошмар ада.

Переодевшись, вернее — сняв с себя все, кроме башмаков, Эдди и Блэки отправились знакомиться с Оми. Бар «Морской прибой» был оборудован по последнему слову техники, но, по сути, ничем не отличался от обычных увеселительных заведений: маленькие столики, приглушенный свет, игровые автоматы, музыкальный автомат и телевизор.

Бармен, высоченный широкоплечий сенегалец с длинными волосами, заплетенными в тугие косички, показывал чудеса профессионального искусства. Одной рукой парень неистово тряс блендер, ногой открывал дверцу холодильника и одновременно со скоростью пулемета сыпал французскими словами, обращаясь к обнаженной блондинке, сидевшей на высоком стуле возле стойки бара. Однако сам Оми был одет в голубые шорты и белую футболку с надписью: «ОМИстика — все тайное становится явным», выведенной зелеными, красными и черными буквами. Блондинка что-то горячо доказывала бармену, размахивая у него перед носом рукой с зажженной сигаретой.

— О чем они говорят? — спросила Блэки.

— Он хочет переоборудовать бар в стиле «африканский минимализм», подобрать соответствующую цветовую палитру, музыку и освещение. А блондинке, хозяйке бара, эта идея не нравится.

Француженка сердито пыхнула длинной ментоловой сигаретой, Оми исчез в густом облаке дыма, что, по всей вероятности, означало конец дискуссии. Блондинка грациозно соскользнула со стула и направилась к выходу.

— Ну, как знаешь, Ивона, — произнес Оми по-английски, — со временем сама убедишься, насколько ты была недальновидной и глупой.