Дмитрий Липскеров - Родичи

Иван Семенович сунул «ПМ» обратно в кобуру, уже жалея о своей грубости, но не очень, так как не выносил лентяев на дух!

Выйдя под проливной дождь, охранник вдруг поведал твердым голосом, что он воевал в Афганистане и у него имеется орден Красной Звезды. Сам про себя подумал, что как вору ему милиционер страшен, а как солдату и пять душманов

— не угроза!

— А у вас есть такой?

— Четыре, — ответил полковник машинально, думая о деле и о том, какие следственные действия нужно предпринять прежде всего. И крикнул: — Арамов! Вытаскивайте с орденоносцем машину, а я в третий ангар!

— Так точно! — отозвался шофер и знаками стал показывать охраннику, как толкать автомобиль.

Иван Семенович дошел до третьего ангара за десять минут. Он был мокр настолько, как если бы нырнул в речку во всей форме. И что самое омерзительное — с его первым шагом в сухой и теплый ангар дождь внезапно прекратился, небо расчистилось, и закурлыкал в поднебесье журавлиный клин, покидающий родину.

В ангаре работали специалисты. Четверо в штатском курили сигареты и трепали старые анекдоты. В мокром как курица человеке начальства сразу не признали, а когда определили полковника, встали с рельса и недружно поприветствовали:

— Здравия желаем, товарищ полковник!

— Нарыли что-нибудь? — поинтересовался полковник вместо приветствия. Он рассматривал искореженный металл и вспоминал, как тот представлялся ему в ночь катастрофы.

— Как и предполагали, — ответил старший. — Катастрофа произошла вследствие нарушения железнодорожного полотна. Разрушения локомотива соответствуют средней скорости, а точнее после моделирования ясно будет.

— Что в вагонах?

— Ничего. Все купе стерильно чисты, кроме двух: проводниковского и одного пассажирского.

— Что значит чисты? — переспросил полковник.

— А то, что ни единого отпечатка пальца нигде, ни соринки, ни пылинки!

— Вагон абсолютно новый, — вмешался другой оперативник. — В первой ездке!

— И локомотив новый, — добавил старший.

Полковник выудил из нагрудного кармана мобильный телефон, набрал номер и повернулся к подчиненным мокрой спиной.

— Полковник Бойко! — представился, когда ему ответили. — Могу я поговорить с полковником Зубаревым?

— Секунду, — попросил женский голос.

Иван Семенович ждал, в правом виске ломило не на шутку. Когда Зубарев ответил, полковник Бойко принялся настаивать, что дело это должно безраздельно принадлежать ФСБ, так как налицо факт диверсии…

— Ты, Иван Семенович, читал Чехова «Злоумышленник»?

— А при чем тут Чехов? — удивился Бойко.

— При том, что на грузила твою дорогу разобрали! А если серьезно, мы считаем, что вы сами справитесь! Жертв-то всего четверо!.. Ты поищи как следует, думаю, что мальчишки набаловали!

— Вагоны и локомотив новые!

— И что?

— Да странно все, — вздохнул Бойко.

— Можно тебя, Иван Семенович, по-товарищески спросить?

— Спрашивайте.

— Чего тебе в Москве не сиделось?

Полковник Бойко усмехнулся:

— Люблю я эту работу.

— Понимаю, понимаю… — отвечал Зубарев, а сам по привычке прикидывал, не засланный ли казачок. — Понимаю! Если сложности какие, ну, что-то из техники понадобится, ты обращайся!..

— Мне бы машину поновее!

— У меня у самого пятилетка! — хмыкнул эфэсбэшник.

— Тогда дайте официальную бумагу, что дело нам передано, что вы не видите в нем перспективы для своего ведомства!

— Бумагу хочешь?!!

— Если можно, сегодня, — попросил Бойко.

«Засланный казачок», — уверился Зубарев, сам ответил, что можно и сегодня.

— Подошли кого-нибудь к обеду!.. — и повесил трубку.

Иван Семенович отправил мобильный телефон на грудь, а сам подошел вплотную к разбитым вагонам.

— Перепишите номера, и чтобы к вечеру я знал, когда вагоны пущены на рельсы и когда их произвели! Кому принадлежали!

— Так точно! — ответил старший.

Полковник уже собирался покинуть ангар, как что-то его привлекло в куче искореженного металла. Какой-то неестественный блеск… Краем глаза он заметил, что на солнце опять наезжает адская туча. Прикинул, что если не полезет шевелить металл, то, вероятно, успеет посуху засесть в авто к Арамову и отбыть на обед, на который зазывала жена.

Но Иван Семенович был профессионалом, а потому уже через несколько секунд лазил по обломкам, рискуя сломать ногу.

Почти сразу он нашел то, что блестело. Пара вагонных колес сияла так, что глазу стало больно. Вернее, пара была заляпана грязью, но, вероятно, кто-то задел колеса каблуком или чем-то еще. Металл очистился и загорелся. Иван Семенович Бойко сжавшимся желудком почувствовал, что в этом блеске кроется нечто хоть и постижимое сознанием, но невероятное.