О'Санчес - Нечисти

– …сами чувствуете. Не знаю, правда, сколько нам осталось полезного времени на развитие юного таланта, но очевидное стало очевидным для всех: предпочтительность кандидатуры его подтверждена не только родословной, но и ментальными испытаниями, пробами, которые вы сами лично сегодня провели. Мало того, Алексей Петрович в полной мере проявил, что называется, характер во время гм… инициации. По факту – это была инициация. Или есть другие мнения? Великолепно. Время дорого. Наш юный представитель должен использовать его с толком и если не отшлифовать, то хотя бы наметить огранку своего таланта, пользуясь советами людей опытных и знающих. Алексей Петрович, если не ошибаюсь, уже сделал выбор, который ему положен… Польщен. Кто-нибудь возражает? Тогда вече завершено. До встречи, друзья. Если доживем до нее.

– Хитрый ты, Ёсь, хитрее черта. С Силычем был не разлей вода, теперь вот наставником к наследнику прибился.

– Не скрипи, Адриан, кто тебе мешал? Тоже хочешь поприсутствовать, опыт передать?

– Обойдусь. А ты, Алеша, поосторожнее с этим хрычом. Чуть что – маши мечом…

Соныч тряхнул бородкой, но посчитал ниже своего достоинства возражать. Адрианыч зашелся в кашляющем смехе, потрепал Леху по плечу и шустро, не оглядываясь, заковылял к выходу. Больше никто не изъявил желания попрощаться с Лехой и остающимся Евсеем Касатоновичем. Пять минут, не более того, прошло с тех пор, как узкоглазый старик объявил о завершении вече, а в зале уж никого не осталось.

– Леша… Ничего, если я тебя без отчества буду звать?

– Да терпимо, – чуть напряженно улыбнулся Леха.

– А ты можешь звать меня Ёси, или дядя Ёси, как пожелаешь.

– Лучше дядя Ёси. Чье это имя – китайское?

– Скорее японское. И там, и там я жил достаточно долго, но начинал я со Страны восходящего солнца, и она мне, пожалуй, милее. Начнем с ходу, если не возражаешь… Ирина Федоровна, ты что-то сказать имеешь?

– А ничего. Разве что: взялся учить – учи на совесть, а я пока пойду на стол соберу, раз отвальную не пировали.

– Было бы неплохо. Кстати, об аппетите: Алексей, внуши своему… Мурману, я правильно воспроизвел? Внуши ему, что меня есть не надо, что я хороший.

– А он, вроде, и так не собирается! Спокоен – шерсть не дыбом и язык до полу…

– Урок первый. Я в данные минуты расходую весьма существенные силы, чтобы обмануть чутье и ментальную память этого милого песика, и уже утомлен этим. Стоит мне чуть расслабиться… О, вот тебе и шерсть дыбом… Раскрою секрет: не далее как вчера мы с ним познакомились прямо в лесу, где я изучал быт и нравы местных волколаков… Упреждая любопытство, ничего нового и хорошего: в зверином состоянии они такие же бездарные, такие же глупые, как и всюду. Одно хорошо – крупные и мощные. Я его, Мурмана, сначала недооценил и этим чуть было не накликал на свою седую голову большие неприятности. А когда во время перерыва он самовольно прошел сквозь барьер, за который я его так самонадеянно поместил… одним словом, внуши ему, что я не враг, и позволь обследовать его. От него тянет очень странными… токами… Если это то, о чем я догадываюсь… Весьма любопытно, весьма, а может, и обернуться нешуточной пользой. А ты видишь что-нибудь?

Леха с интересом, как бы заново, пригляделся к псу.

– Мурман! Ну-ка, смотри на меня… Отставить лизать хозяина! Дышите… не дышите… Дыхание… Мне показалось, что у него идет пар от дыхания и что он красноватого цвета. Пар красноватого цвета я вижу, а больше, пожалуй, ничего нового или странного.

– Да? У меня чуть иной способ, но смысл тот же: усвоенная аура; он, судя по всему, и раньше был богатырь, а получается, что откуда-то еще сил себе добавил. И как я в лесу не обратил на это внимания! Волколакам пенял, а сам оказался точно таким же бараном в волчьей шкуре… Вот я и хочу выяснить природу и источник этих сил… Да сделай же ты, наконец, что-нибудь! Или ты хочешь, чтобы один из нас лишился здоровья и жизни? Да и мне будет жаль такого красавца.

Леха в упор глянул на «дядю Ёси», и тот спокойно выдержал взгляд.

– От и до. Даже не сомневайся. Хоть одного, хоть с Аленкой вместе, хотя и она в качестве врага далеко не сахар.

– Мурман… Это – свой, свой. Не трогать, понял? Расслабься, дядя Ёси, теперь не бросится. Еще будет урок или обедать пойдем?

– Да. Самого высшего колдовства: никогда не показывай, что сердишься, если у тебя нет на это серьезной причины.

– Без причины что – не сердиться или не показывать, что сердишься?