Дэвид Гутерсон - Богоматерь лесов

Энн и католичка принялись молиться. Остальные уселись на бревно неподалеку. Бывшая барменша достала сигарету. Мать пропавшей девочки вытащила из рюкзака коробку с овсяным печеньем и бутылку лимонада.

— Прошу вас, — сказала она, — угощайтесь.

— Выглядит аппетитно, — заметила Кэролин. — Но я берегу талию.

— Масла я положила в два раза меньше, чем по рецепту, так что ешь спокойно.

— Но ведь там полно сахара. От него толстеют в первую очередь. Нет, спасибо, я воздержусь. Дисциплина превыше всего.

— Это тоже не всегда помогает.

— Мне ли этого не знать.

— Я недавно читала про зональную диету. По мне уж лучше потерпеть, чем превратиться в сырный клин.

— Сырный блин, — поправила ее Кэролин. — Но сырный клин мне нравится больше.

— Любопытно, — сказала бывшая барменша, взяв печенье, — где мы находимся?

— Это лес Стинсонов. — Мать пропавшей девочки тоже взяла печенье. — Тогда мы прочесали здесь каждый кустик. Когда потерялась моя девочка. Здесь все принадлежит Стинсонам. Отсюда и до шоссе.

— Стинсоны прибрали к рукам все, что могли.

— Да уж.

— Надо же, просто не верится.

— У них бульдожья хватка. Знают свое дело. Так говорит мой муж.

— Я хотела спросить, — сказала бывшая барменша. — Сама-то я слова не скажу, можете не волноваться. Но почему вы скрываете это от Джима? Почему вы не хотите, чтобы он узнал?

— Джим есть Джим, его не переделаешь. Сейчас у нас все как будто более-менее. Можно даже сказать, дела пошли в гору.

— И? — спросила Кэролин.

— Он считает, что это в прошлом.

— Разве такое возможно?

— Нужно жить дальше, говорит он. То же самое твердит консультант по семье и браку. Выходит, что я — плохая девочка.

— Тихо, — прошептала бывшая барменша, придавив ногой недокуренную сигарету. — Кажется, началось.

— Господи, — сказала мать девочки, — и правда.

Впоследствии все они признались, что не видели никакой Девы Марии, хотя, по утверждению духовидицы, в этот день ей вновь предстала женщина с лучезарной улыбкой, в мерцающем одеянии, которая явилась поговорить с ней. Свидетели не слышали ничего, кроме хриплого дыхания Энн. Они наблюдали, как та сначала оцепенела, потом наклонилась вперед и застыла в позе, противоречащей всем законам физики. Время от времени по ее телу волнами пробегала дрожь. Никто из спутников Энн не мог похвастаться, что почувствовал что-либо необычное, получил какую-нибудь весть от Девы Марии или видел блуждающий в лесу свет. И все же, преклонив колена в молитве, мать пропавшей девочки и католичка, охваченные возвышенным трепетом, ощутили некое потустороннее присутствие, которое поглотило восторженное внимание Энн.

— Ты видишь ее? Ли Энн? — дрогнувшим голосом спросила мать пропавшей девочки, уронив коробку с печеньем.

Бывшая барменша украдкой подняла раздавленную сигарету и размышляла, сунуть окурок в карман — что лишний раз подтвердило бы ее постыдную нищету — или потихоньку выбросить подальше в надежде, что никто не заметит, как она загрязняет окружающую среду. Словно сигарета была уликой, которая свидетельствовала, что вина за то жалкое существование, которая она влачит, целиком и полностью лежит на ней одной. Католичка, стоя на коленях с четками в руках, наблюдала за Энн с изумленной радостью и повторяла:

— Благословен Господь наш, благословен Иисус, благословенна Матерь Божия.

Кэролин собрала рассыпавшееся печенье.

— Может быть, она наглоталась таблеток или у нее эпилепсия, — фыркнула она. — Или еще что-нибудь. Она просто спятила.

— Тихо, — сказала бывшая барменша. — Посмотрим, что будет дальше.

Она никогда не видела ничего подобного. Девушка сидела совершенно неподвижно, ее лицо сияло. Она смотрела в одну точку, не моргая и не шевелясь. Энн явно видела что-то, незримое для остальных. «Никто не может не моргать так долго или опуститься на колени, нагнуться вперед и не потерять равновесия, если ему не помогают сверхъестественные силы. Наверное, здесь и правда не обошлось без Девы Марии», — подумала бывшая барменша. Ей стало страшно, и она тоже преклонила колена. «На всякий случай, не повредит», — решила она.

Мать пропавшей девочки тоже опустилась на колени.

— Неужели это Ли Энн?! — воскликнула она. — Ли Энн?

Теперь на коленях стояли все, кроме Кэролин. Она подумала, что происходящее напоминает сцену из рождественского спектакля средней руки, — четыре женщины, словно зачарованные, опустились на колени в дождливом лесу, убедив себя, что перед ними Дух Божий. Она остро ощутила, как далеки ей люди, восприимчивые к подобным вещам. Кэролин потрогала висящий на шее компас и рассеянно стиснула шнурок баллончика с перцовым аэрозолем. Ей стало одиноко, и она откусила большой кусок печенья. «Черт возьми! — сказала она себе. — А ведь я сегодня даже не поела».