Герард Реве - Тихий друг

Окна в доме были темными. Ну, все правильно: Магда наверняка сидела наверху, в кабинетике, окна которого выходили в сад. Как и Домохозяйкин, Магда терпеть не могла пустых трат, так что вполне логично, что она погасила свет в других комнатах.

Молодой человек вот-вот должен был позвонить в дверь, но зачем? Это явно не газетчик и не сборщик подписей, нет: он пришел именно по этому адресу, то есть приехал на автомобиле. И если он спросит господина Домохозяйкина, что тогда? Его-то нет. Точнее, есть, и совсем рядом, одумался Домохозяйкин. Ему не хотелось бы, чтобы молодой посетитель ушел с пустыми руками: может быть, у него было какое-то важное дело. Откуда эта мысль взялась в голове, Домохозяйкин не знал. Вообще-то, если подумать хорошенько, незнакомцы никогда не приносили ему важных вестей.

Молодой человек подошел к двери, но даже не поднял руку, чтобы позвонить или постучать в дверь. Почему он не звонит? Сомнений быть не могло, потому что звонок у них был очень громкий, так что в окружавшей тишине и на таком близком расстоянии Домохозяйкин точно его услышал бы. Может быть, молодой человек сверял адрес с записанным на бумажке или в записной книжке, так, на всякий случай? Нет, он просто стоял и ждал, опустив руки вдоль тела.

А ведь любой может позвонить в дверь, не правда ли, даже если он ошибся адресом. Но молодой человек не звонил. Или он решил там поссать, побоявшись сделать это посередине улицы?

Все, что Домохозяйкин увидел до сих пор, было странно, но и в сравнение не шло с тем, что случилось в следующие несколько секунд: входная дверь неслышно отворилась; молодой человек быстро зашел внутрь; дверь закрылась беззвучно. У Домохозяйкина был очень острый слух, но он не услышал ни слова, когда дверь открылась, впустив в дом молодого человека. И нигде, даже в коридоре, не загорелся свет. Что все это значило?

Пока Домохозяйкин был способен только на одно: стоять на месте и смотреть на закрытую дверь и фасад своего дома, в окнах которого не было признаков жизни. Он хотел бы все обдумать, но мысли двигались с трудом. В голове у него была путаница; он уговаривал себя, что не увидел ничего ненормального или необычного, но сам себе не верил. Разве это нормально? Нет, привидеться ему не могло. Он, конечно, устал немного, но рассудок ясный. Как мог некий незнакомец без ключа войти в бесшумно открывшуюся дверь?

Домохозяйкин начинал понимать, что произошло нечто совершенно неожиданное. Незнакомый парень, воспользовавшись его отсутствием, приехал сюда и, не позвонив в дверь, то есть по предварительной договоренности, был бесшумно впущен в дом, в котором даже не горел свет. Почему в полной темноте и беззвучно, без единого слова? Это ведь означало, что соседи не должны были услышать звонок или увидеть визитера под светом лампы в коридоре?

Если это не галлюцинация — но Домохозяйкин вообще-то галлюцинациями не страдал, — то увиденное может означать только одно.

И если это так, то с ним действительно происходило то, что и в страшном сне не приснится — о таком можно где-нибудь прочитать или увидеть в кино, то есть это может произойти с кем-то другим, но не с тобой.

И что теперь делать? В книге или фильме герой, оказавшийся в похожем положении, незамедлительно ворвался бы в дом, чтобы, мягко говоря, расставить точки над «и». Но Домохозяйкин не был героем романа или кинозвездой. «Уверенности нет, — подумал Домохозяйкин, — я могу ошибаться».

И вот здесь мысли Домохозяйкина, так сказать, «побежали на месте». То, что произошло, могло быть чем-то радикальным и очень тревожным. «Все его существование, да, все, ради чего он жил, казалось, рушится прямо у него на глазах», — продекламировал Домохозяйкин сам себе из воображаемой книги.

Если самое очевидное объяснение этой сцены с бесшумно впущенным в дом молодым человеком было единственно верным, то таило ли оно опасность и могло ли на что-нибудь повлиять?

Да, конечно, произошедшее вызывало сильное беспокойство: все это было совсем не похоже на обычные заботы. К тому же Домохозяйкина тревожило, что он вовсе не испытывал предписываемую человеческой моралью ярость, а также не чувствовал, что задета его честь или как это там называется. Разве то, что он увидел, совсем его не трогало?

Нет, конечно, Домохозяйкин был шокирован и растерян, но он не чувствовал того, что предписывала общечеловеческая мораль. Скорее, казалось, что случившееся — это упрек ему самому, и он был готов обвинить себя во всех смертных грехах. Но отчего же?..