Александр Шакилов - Культурный герой

ИНТЕРЛЮДИЯ № 4. УРОК ЛИНГВИСТИКИ

А и Б сидели на трубе.

А упало, Б пропало.

Что осталось на трубе?

Примерно триста миллионов лет назад, хотя, возможно, и меньше — кто бы их считал, эти миллионы… Миллионы считать приятно, когда они полеживают у тебя на счету в банке или, на худой конец, поднимают твои рейтинги за плоской мордой телеэкрана. Иные миллионы, как правило, так и остаются несчитанными.

Так вот, давным-давно Джентльмен сидел на берегу первобытного океана и удил рыбу стереоскопической удочкой. Метод Джентльмена был прост и, как и все простое, гениален: на крючке его болтался вялый червяк. Червяка пожирала умеренных размеров рыбешка, какой-нибудь кистеперый окунь. Тут бы обычный рыбак окуня из океана выдернул и отправился варить уху, однако не таков был Джентльмен. На окуня попадалось что-нибудь покрупнее, скажем латимерия, а на латимерию уже тянулись и вовсе пугающие твари. В этот раз Джентльмен надеялся отловить плезиозавра. Их, плезиозавров, осталось не так уж и много, поэтому плезиозавриная уха считалась у Джентльмена и его юного воспитанника особенным лакомством. Водный ящер уже поводил туда-сюда лысой башкой, примериваясь к тучному заду латимерии, когда за спиной Джентльмена что-то грохнуло. Плезиозавр испуганно плеснул хвостом и отправился вымирать другим, менее болезненным способом. Джентльмен обернулся. На галечной россыпи стоял Кир. В те давние годы юному криптонянину на вид можно было дать от силы лет семь: тощий вихрастый мальчишка с облупленным носом и вечно разбитыми коленками. Сейчас он отдувался, а у ног его лежала тяжелая свинцовая коробка. Джентльмен, оплакивающий плезиозавра, нахмурился:

— Шел бы ты играть со сверстниками.

— Это с кем? — вызывающе поинтересовался Кир. — С секвойями, что ли? Так они не особенно игривы. То есть я могу, конечно, поджечь рощу, если ты это имел в виду…

Джентльмен вздохнул и покорился судьбе.

— Ну, что у тебя там?

— Я не могу собрать головоломку, — пожаловался Кир. Он откинул крышки коробки и вытащил пазл. Высыпал содержимое на камень. — Смотри, мне надо собрать слово «вечность», так? Восемь букв. А здесь всего четыре вида кусочков, они все время повторяются. — Кир вытолкнул вперед четыре льдинки разной формы. — Как я могу сложить слово из восьми букв, если у меня их всего четыре?

Джентльмен завел горе очи с видом бесконечного терпения, обычно наблюдаемого на лице раннехристианских мучеников. Налюбовавшись всласть сереньким небоскатом, он опустил глаза и устремил на Кира укоризненный взор:

— Что я тебе говорил о дигитальном и аналоговом способах записи информации?

Кир ковырнул носком ботинка мокрую гальку.

— Дигитальный… э-э… это цифрами. Аналоговый…

— Ладно. Забудь. Вернемся к примитивному уровню, ибо твое образование явно не ушло дальше третьего класса школы для умственно отсталых питекантропов.

— Кто такие питекантропы?

— Отдаленные предки человека.

— Кто такой человек?

— Существо без перьев и без когтей, ходящее на двух ногах.

— Не встречал такого урода.

— Ничего, еще встретишь. Так вот, о чем бишь я… Ах да. Цифровой и аналоговый. Применительно к нашей задаче допустим, что слово вечность можно изобразить четырьмя символами, графически отражающими понятие вечность. Я добавил бы, что в этом и состоит основа иероглифического письма, если бы ты удосужился выучить, что такое иероглифы. Но ближе к делу. Например, из этих двух полукружков можно при известном умении сложить восьмерку, но как бы не завершенную — скорее тройку, чем восьмерку. Открытая бесконечность, устремляющаяся куда? Следующий кусок напоминает стрелку, повернем ее острием вперед — в будущее. И заворачивающаяся сама на себя — ставим этот U-образный знак.

Кир критически осмотрел результат.

— Это не похоже на вечность. Скорее на C, поставленное на G, перевернутое A и U.

Джентльмен снова вздохнул:

— Образное мышление нам, похоже, незнакомо. Хорошо. Вот тебе домашнее задание: придумай, как из четырех символов создать двадцатибуквенный алфавит. И не забудь о знаках препинания. Хотя бы точке.

Мальчик присел на корточки и зарылся пальцами в свою рыжую шевелюру. Джентльмен вернулся к рыбалке. На воде у черных скал показалась легкая рябь, и сердце бывшего генерала дрогнуло от радости: судя по форме ряби, к берегу приближался диплодок.