Александр Шакилов - Культурный герой

— Прошу к нашему шалашу.

Кир почесал в затылке:

— Ты, как я погляжу, проповедуешь крысам? Славный способ провести вечность.

Жор-Эль таинственно улыбнулся:

— Это тот случай, когда пища физическая и духовная связаны неразрывно, сынок. Почему-то на философские разговоры живность приманивается легче всего. Угощайся.

Кир подумал и вежливо отказался. Давешнее печенье его, конечно, не насытило, но пожрать наивно развесивших уши рукокрылых — было в этом что-то кощунственное.

Жор-Эль вздохнул:

— Ну, как хочешь. Дело хозяйское. Вообще-то, летуны приносят мне вести с воли. Связь ненадежная, но хоть что-то. — Скрипнув артритными суставами, он уселся на пол в позе лотоса и внимательно оглядел сына. — И впрямь, возмужал. Как я погляжу, власть над миром тебе еще не предлагали?

— Предлагали. Я не взял.

— Молодец. Он все врет. Причем непрерывно, даже себе самому.

— Расскажи мне что-нибудь новое.

— Новое? Какие же новости в мире, где кругом одни мертвяки?

— Ну например: сколько лет тянется эта канитель?

Жор-Эль озадаченно хмыкнул:

— Как на такое ответишь? Может, один день, а может, тысячелетия. Для мертвых ведь нету времени. Мертвые существуют столько, сколько живет память. — Прищурив глаза, словно вглядываясь в отдаленное прошлое, Жор-Эль продолжил: — Не поверишь, но никто ведь ничего и не заметил. Все произошло так быстро. Потом ночью. Спали все. Я на это и рассчитывал: раз, и нету. Ну, поболит с минутку. Всяко лучше, чем вечное рабство в Стене. Так что я, кажется, единственный, кто на всем Криптоне помнит, что мы мертвы. Однако я просчитался, и мошенник Зод ловко воспользовался всеобщим незнанием. Моя мышиная почта донесла, что узурпатор выдал обывателям сладкую сказочку: мол, путем тяжких трудов и искусных маневров пленил он три сотни ёшкиных жуков, и те создают защитный экран, препятствующий вторжению кризоргов. И в космос не полетишь будто бы оттого, что планета окружена искривленным пространством. А покамест все силы следует бросить на развитие военной промышленности и муштру. Чтобы, значит, снять экран и одним ударом… А кто против — предатель и враг свободного Криптона. И представляешь, верят ведь, идиоты. Любят даже его, защитника-спасителя нашего. — В глазах старика сверкнули злые искорки.

Кир поморщился?

— Избавь меня от своих политических выпадов. Ты хотел поговорить со мной? Зачем?

— Зачем-зачем? Зачем крокодилы летят на север? Зачем, сказала красотка и зашвырнула туфельку в окно двадцатого этажа. За чем притаился хищник — за сосной или за хрупкой осиной?

У Кира стали возникать серьезные подозрения, что Зод считал оппонента чокнутым не без оснований.

— Перестань бредить. Мне надо выбраться отсюда до рассвета.

— Зачем?

Кир моргнул. Жор-Эль подмигнул ему и захихикал:

— Тебя надули. У нас теперь тут вечный рассвет, мы же сидим в самом нутре солнца. Или, если угодно, Вечный Полдень. Так что, кто бы ни приказал тебе убраться отсюда до рассвета, он имел в виду «прямо сейчас или никогда». И отметь, между этими понятиями совершенно нет разницы. — Узник захихикал еще радостней. Кир подумал и отвесил отцу звонкую пощечину. Голова старика мотнулась. Жор-Эль обиженно заморгал, и в уголке его глаза набухла толстая слеза. — За что?

— За что? — прошипел Кир. — За грехи отцов. За то, что мой друг застал однажды вечером своего папашу с бабой, которая не была его матерью, и промолчал. За то, что другой мой друг хотел писать стихи, а вынужден был тащить пьяного родителя каждый вечер из кабака. За то, что ты отвинтил болты. За то, что я твой сын. За то, что ты копал не туда.

При слове «копал» взгляд старика оживился. Он суетливо приподнялся и зарыскал под собой. Вытащил пару крысиных скелетиков, отшвырнул в сторону, вытащил погнутую вилку, отшвырнул, вытащил бонбоньерку с портретом прекрасной и печальной дамы на крышке, вздохнул, отложил, наконец достал свиток папируса. Свиток он положил на колено и любовно разгладил. Кир склонился над свитком. Это было что-то вроде карты, начерченной бурыми чернилами. Карта представляла собой схему большой пирамиды, со всеми ее потайными коридорами, секретными дверями, спрятанными комнатками, саркофагами и кавернами. Жор-Эль ткнул в чертеж узловатым пальцем. Палец проследовал вдоль коридора на одном из нижних уровней.

— Здесь, — сказал Жор-Эль, — находится погребальная камера фараона. А вот эти отверстия ведут в два узких прохода — человек протиснется вряд ли, но ты, сынок, та еще змея. Как-нибудь просочишься. Это Врата Неба, через которые дух и душа фараона должны были вылететь и отправиться прямиком в обитель богов. Конечно, ничего такого не произошло, и ведут эти проходы отнюдь не в божью обитель. Левый из них открывается в родовые пути самки шакала, и туда тебе точно не надо, зато правый, вот этот… — Он вновь проследил пальцем почти стершиеся линии: — Этот ведет в Миры, Утратившие свой Шанс.