Александр Шакилов - Культурный герой

— Для фоторобота прокатит вряд ли, но уже кое-что. Подожди меня здесь.

Он поручил Ирку старому сильвану, который тут же принялся расхваливать достоинства померанцевого вина, и отправился разыскивать Джентльмена.

Джентльмен сидел на большом камне и ковырялся в ухе нагайкой. Перед камнем стоял ишак. Кир приблизился и с интересом уставился на ишака.

— Не замечал за тобой пристрастия к верховой езде.

— Это не для езды.

Кир заломил бровь.

— И не для того, что ты подумал. Я учу его чтению.

— Вот как.

— Примерно пять веков назад я обещал некоему султану, что научу его ишака читать. За двадцать лет и мешок с динарами. В натуре, я рассчитывал, что подохнет либо ишак, либо султан, а денежки останутся у меня. Однако, как видишь, ишак живехонек, а султан сидит нынче в Эмиратах и высчитывает набежавшие за полтысячелетия проценты. И глядя на получающуюся сумму, подумывает о том, не дешевле ли нанять специалистов. А я, Кирюха, очень не люблю общаться со специалистами. Вот, понимаешь, и обучаю…

— Ну что ж, успеха вам обоим.

— Зря смеешься. Мы уже освоили арабский алфавит и подбираемся к греческому.

Кир оглядел четвероногое. Ишак производил впечатление полного неуча. Он угрюмо пережевывал виноградную лозу и помахивал хвостом.

— Ладно, скажи мне лучше, а нет ли здесь кого из Праги?

Джентльмен насторожился:

— Зачем тебе Прага?

Если бы Кир доверял своему воспитателю, он непременно поделился бы только что родившимся планом. Однако Кир доверял Джентльмену примерно в той же степени, в какой старый якудза доверяет юному и амбициозному племяннику. Поэтому молодой человек ответил кратко:

— Есть дело.

Джентльмен поднял нагайку, будто размышляя, а не стегнуть ли как следует ишака, но ограничился тем, что почесал рукояткой в затылке.

— Погляди в тех кустах. — Он ткнул кнутовищем в заросли ниже по склону. — Кажется, я видел, как ребе Йозеф удалился туда с Фаиной.

Фаина оказалась дриадой. Она лежала на спине, бесстыдно раздвинув ноги и выставив немалых размеров грудь. Ребе Йозеф щекотал соски дриады кончиком бороды. Увидев Кира, дриада взвизгнула и прикрыла свои прелести широкополой шляпой ребе. Святой человек оглянулся и неодобрительно уставился на Кира:

— Совсем ваше поколение не уважает старших. Я, между прочим, уже преподавал в Зареченской ешиве тайны Кабаллы, когда вы, юноша, еще пускали сопли и крутили севивон.

— Я католик, — невежливо ответил Кир.

Католиком он не был, о чем оба собеседника прекрасно знали, а вот дриада не знала. Взвизгнув: «Карающий меч инквизиции!», она уронила шляпу раввина и скрылась в переплетении виноградных лоз, только смуглые ягодицы сверкнули. Ребе Йозеф огорченно вздохнул, подобрал шляпу и запахнул полы лапсердака.

— У вас и вправду никакого стыда нет. Где я еще найду такую нимфу?

— А как поживает восхитительная панна Ребекка? — вкрадчиво поинтересовался Кир. — Я слышал, она недавно осчастливила вас седьмым наследником. Как бы у бедной женщины молоко в сосцах не свернулось от горя, когда она узнает о похождениях своего супруга. Среди языческих отродий, в каких-то пыльных кустах…

Раввин набычился:

— Чего вам от меня надо?

— Я слышал, уважаемый, что в вашей ешиве открылся гончарный кружок. Я бы хотел записаться.

Ребе Йозеф побелел как стена. Черная борода его тряслась и дрожала нижняя челюсть, когда он с трудом проговорил:

— Вы хоть соображаете, о чем просите, богохульник?

— О, более чем. Я всегда взвешиваю все «за» и «против».

Когда Кир завершил беседу с пражанином и вернулся к пирующим, веселье уже разгорелось вовсю. Парочки сношались прямо под ногами, пьяная вакханка лупила всех своим тирсом, Джентльмен тискал сиськи оправившейся от шока дриады Фаины. Кир пробился сквозь толпу. Ирка стояла у бочонка с гранатовым вином в одиночестве. Несколько темных капель перекатывались на дне пластикового стаканчика. Кир вышиб стакан у нее из руки и тряхнул девушку за плечи.

— Зачем ты это сделала?

Ирка посмотрела на него снизу вверх, и взгляд ее был мудр и печален.

— Не беспокойся, милый Кир. Это вино не может мне повредить.

КОНЕЦ ИНТЕРЛЮДИИ № 2

— Папа?!

— Да не ори, слышу, — откликнулась голова. Бородатый высунул из разлома руки, подтянулся и вылез целиком. Обряжен гость был в убогое рубище, порядком изгваздавшееся в пыли и стеклянной крошке.