Зое Вальдес - Кафе «Ностальгия»

– Девочка, щ-ш-ш, не уходи, ш-ш-ш! – старик, перегнувшись через оконную раму, подзывал меня своей похожей на пергамент рукой. Я оглянулась по сторонам. – Ты, именно ты, подойди.

Я спросила, не случилось ли чего и не нужна ли ему помощь. Он отрицательно покачал головой, не переставая улыбаться, отчего лицо скорчилось в добродушной гримасе. Ему хотелось предостеречь меня, а заодно выйти из сонного состояния, а лучше сказать, из состояния пророческой дремоты. В своем полусне он увидел меня, и так случилось, что я как раз прошла перед его домом. Он сказал, что, пока дремал, слышал, как одна девушка плакала о греховном наслаждении. Она отказалась от него, но ее плач был настолько сладострастен, что ее собственная тоска вполне удовлетворяла ее. Речь шла обо мне, он нисколько в этом не сомневался. Я попыталась уйти, но меня задержало его пророчество:

– Сожженный человек вернется к тебе в карнавальной маске, в другом теле.

Он предупредил меня, что покойник обязательно требует католической мессы на девятый день и что умерший был в меня сильно влюблен. Старик понятия не имел о том, почему этот мертвец перевоплотится именно так, почему он будет гневен, ведь в его жизни я была лишь кратким мигом, но, возможно, дело в том, что я стала последней женщиной, которую он возжелал перед тем, как умереть, он все еще живет во мне, и мне нужно избавиться от него, указать ему путь, которым он должен идти, чтобы принять свою смерть и не мотаться здесь, среди живых. Он снова повторил, что во сне слышал стоны и, плутая во мраке своего сновидения, он встретил мое раздувшееся, словно наполненный кровью шар, лицо, готовое вот-вот лопнуть. И не быть мне в ладах со своей совестью пока этот человек не вернется ко мне вестником в другом теле, не обласкает меня и, в конце концов, не овладеет мною, ведь во что бы то ни стало он будет стремиться закончить то, что когда-то осталось незаконченным. Этот старик со сморщенной кожей на лбу и тусклыми стеклянными глазами был бабалоче. [157] Бабалоче (или бабалао, бабалаво) – на Кубе жрец божества йоруба Ифа.

– Он не причинит тебе вреда, он любит тебя, и ты ему нужна. Но ты должна помочь этому духу, пока он пытается осесть в каком-либо живом существе, и направить его к самой себе. Ты должна посвятить ему мессу. Тебе нужно поговорить с ним и убедить его в том, чтобы он полетел по дороге на свет, и его вознесение омоет и облегчит ему язвы. Ему выпала жестокая смерть, и он никак не может свыкнуться с ней. Он будет твоим спасителем и защитником. Ты весьма соблазнительна, всегда найдется кто-либо, кто захочет переспать с тобой. Многим будет хотеться подрезать тебе крылья, но у них ничего не выйдет, ты взлетишь очень высоко, в другие небеса. Ты пройдешь через бесчисленные разочарования. Но этот человек будет следовать за тобой и очень усердно тебя оберегать – лишь бы с тобой не случилось ничего плохого. И дело не в том, что ты много значила в его жизни, нет, я уже говорил это, ничего подобного. Сначала он явится к тебе в обличье того, кто по-отечески позаботится о тебе. Не отвергай его. Он будет приходить к тебе под многочисленными масками. И однажды он предстанет перед тобой в обличье человека, которого он боготворил, в надежде, что ты поможешь ему, вытащишь его из бездны. И в тот день ты обретешь спокойствие, тебя охватит чувство умиротворения, и ты сможешь соединиться с тем человеком, которого любишь, и он не станет сердиться. Если же ты, наоборот, отвергнешь вестника, через которого он будет пытаться исполнить предначертанное искалеченной судьбой, то будет кровь. Не забывай это. Ты веруешь?

Я ответила, что верить-то верю, правда, не так чтоб сильно, но религию уважаю, и меня восхищает Дева Реглы, потому что мне нравится, что она была отважной святой. Он начал было смеяться, но из его груди вылетел только глухой свист. Смех застрял у него в горле, и через мгновение вырвался женским хрипом, больше похожим на мяуканье, покрывающим, словно накидкой цвета индиго, темную ткань ночи. Две полоски, удлиняющие глаза, сливались с гусиными лапками – морщинками, идущими к вискам. Никогда прежде я не видела такого темного и лысого негра с голубыми глазами, сказала я, и ему это понравилось. Щеки складками свисали на шею. Лысина сверкала, словно зеркало, а когда он чесал череп, на плечи горстями сыпалась перхоть, которую он недовольно стряхивал резким движением руки, будто бы отгонял москитов. Он был одет в пижаму цвета джута, [158] Джут – род однолетних трав семейства мальвовых, используется в ткацком производстве с краями, обметанными красно-коричневой нитью. Я заметила, что в подмышках материя пижамы была словно луковая кожица, настолько она обтрепалась и износилась. Желтоватое пятно расплывалось вокруг ширинки – свидетельство недержания мочи. Однако он оставлял впечатление человека, только что принявшего ванну, потому что на ключицах были видны крупинки талька, а иссушенную географию его рук пропитал легкий слой высохшего мыла. Пока я так детально его изучала, он продолжал рассказывать мне свой сон, в котором я была в платье, очень похожем на то, что сейчас на мне, только не зеленом, а темно-синем. На пустыре среди бурьяна я танцевала с двумя случайными мужчинами, ни один из них гроша ломаного не стоил, предсказывал старик, они как дешевые украшения, как статисты в кино. А герои – это юнец с кошачьими глазами, смотрящими в пустоту, а также я и еще одна женщина. Он увидел и то, что близкий мне человек попадет в тюрьму за сомнительные делишки. Все знал этот чертов старик!