Зое Вальдес - Кафе «Ностальгия»

Хосе Игнасио немного замялся, но все-таки решил пойти в мою сторону. Кармен Лауренсио затрясла волосами, танцуя койюде, и закружилась, то и дело дергаясь, вокруг Карлоса. Поднабравшаяся красотка так вертела головой, что казалось, голова сейчас вот-вот оторвется от тела и навсегда сгинет в темноте между домами. Эмма ухватилась за пришедшего недавно двоюродного брата Монги, грузчика, его называли Красоглазый, ведь он был по-девчоночьи красив, даже родинка темнела над верхней губой. Рэнди, разозлившийся на то, что не принесли пластинок с американским джазом, решил пойти в «Сервантес» в который раз посмотреть «Поющий под дождем». Хосе Игнасио прошептал мне на ухо:

– Что ты себе вколола, ром?

– Нет, болван, стрихнин, – ответила я, не скрывая своей неприязни, которая появлялась каждый раз при его приближении.

– Дело твое. Тебе было больно? – спросил он, и я прошипела ему в ответ сквозь зубы, что нет. – Не вижу ничего хорошего в том, чтобы вкалывать себе ром. Этой стране не нужны молодые наркоманы. А то, что ты только что сделала, да будет тебе известно, как раз и есть наркомания. Что с тобой происходит? Тебе на все наплевать.

– Что со мной происходит? Да ничего не происходит. Ничего. А может быть, ты хочешь присоединиться? Тогда давай догоняй меня, – сказала я и отошла, оставив его стоять с открытым ртом.

Арсенио и Игорь болтали о последних моделях штатовских мотоциклов и автомобилей. Они мечтали прокатиться на каком-нибудь классном мотоцикле, на «судзуки», к примеру, и клялись друг другу, что исполнят свою мечту, они стали потом закадычными друзьями, верными товарищами на долгие годы – надо сказать, вся эта дешевка из Абакуа [155] Абакуа – тайное религиозное общество, возникшее в портовых городах Кубы – Гаване, Матансасе, Карденасе – среди негров-рабов, завезенных из Африки, впоследствии включавшее также креолов, мулатов и даже представителей белой расы. Одним из основных правил существования общества был принцип взаимопомощи. в подметки не годилась их дружбе. Монги и Андро подхватили песню Роберто Карлоса, а вскоре и к ним присоединились мы все. Мы стояли в одном кругу, похожем на тот, который образуют игроки в регби, и, обнявшись, кричали звездам:

Во рту у меня пересохло, хотелось пива, рома, чего угодно, но я знала, что если вернусь хоть с малейшим запахом спиртного, то родители мне устроят, и придется целый месяц сидеть дома без всяких развлечений. Никаких вечеринок, никаких кино, никаких «Коппелий», никаких пляжей. Я приложилась к пожарному крану, но язык прямо-таки горел. Оторвавшись от крана, я заметила какого-то юнца лет одиннадцати-двенадцати, наблюдавшего за мной с площадки между лестницей и входом на крышу. Я нерешительно сказала ему «привет», но он не ответил, опустил глаза, заморгал, а потом снова уставился на меня.

– О, это внук Эст-т-тер! – воскликнул Монти. – Эстер это т-т-та сеньора, что живет на п-п-первом этаже, а это ее внук. Он запускает с-с-самых смертоносных в Гаване воздушных змеев. Он вставляет им с-с-стеклянные перья в хвост… не п-п-подумайте чего плохого, он чемпион в уничтожении малых и б-б-больших летающих змеев. Давай к нам, старина, з-з-здесь т-т-тебя никто не съест! С-с-трах не уничтожает с-с-страх!

Юнец не сдвинулся с места, однако его взгляд, зажегшийся от торжественной тирады Заики, прошелся по каждому из гостей и в конце концов снова остановился на мне. Хотя мне было не совсем хорошо, я смогла разглядеть его лицо, которое показалось мне знакомым, однако я не придала этому слишком большого значения. Я подумала, что он вряд ли заговорит, потому что у него, должно быть, ломается голос, и он чувствует себя неловко от того, что голос его звучит как-то неестественно. Я отвернулась от него и пошла отвоевывать себе своего солдатика. Прежде чем потянуть его за лямку майки, я оглянулась на мальчика – не хотелось устраивать сцен, которые детям смотреть не рекомендуется. В черном проеме лестницы его не было видно. Я снова упрямо потянула Арсенио сердито зовя его по имени.

– Не говори мне Арсенио, называй меня Чени, малышка, – грубо ответил он. – Идем со мной. – Игорь остолбенел, увидев, что я упорно тащу Чени на лестницу. – Вещмешок не забудь.