Артем Литвинов - Пылающая комната

При мысли о том, что мне вновь придется увидеть Хэлен, мне стало дурно. Бог знает что она, тайно и безответно влюбленная в Генри, способна была наговорить на меня.

— Итак, вы жили в центре, — продолжал Хайнц, — затем господин Шеффилд купил дом в пригороде. Вы часто виделись?

— Да, каждый день, — ответил я, не понимая смысла его вопроса.

— Прекрасно, значит вы были в курсе всех дел господина Шеффилда?

— Я не могу этого сказать, у него были свои дела, о которых он не распространялся.

— Но вы знали приблизительный круг его клиентов?

— Некоторых, да, — я говорил чистую правду, — но не всех.

— Вы знаете, что господин Харди обвиняется в убийстве из мести? — он спросил об этом почти весело, как бы между прочим.

— Что значит — из мести?

— Это значит, что у него были причины и мотивы, господин Марлоу, и одной их этих причин были ваши с ним отношения, о которых достаточно открыто распространялся прессе господин Шеффилд. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я уже сказал, что Крис не мог его убить.

— Конечно, это может быть только версия, но я должен задать вам еще кое-какие вопросы, вы готовы на них ответить?

— Я полагаю, да. — произнес я довольно твердо, но на самом деле едва мог пошевелиться от тягостного ожидания какого-нибудь подвоха.

— У вас были вполне определенные отношения с господином Шеффилдом, об этом свидетельствовала мисс Портер, я вынужден спросить вас об этом подробнее.

— Я не буду отвечать, господин Хайнц, — возразил я, догадываясь к чему он клонит.

— Вам придется ответить, господин Марлоу, — настоятельным тоном заметил он, — от этого зависит ваша собственная жизнь и жизнь вашего друга.

Он снова сделал упор на слове друг.

— Вы признаете, что состояли в любовной связи с господином Шеффилдом?

Я посмотрел в его черные, как уголь, глаза, спокойные и ироничные.

— Нет. — я произнес это с плохо скрытым отчаянием, которое вероятно не ускользнуло от него.

— Вы отрицаете это? — переспросил он.

— Да, — подтвердил я.

— На сегодня нашу беседу можно считать оконченной, — с удовлетворением сказал он, — я сообщу вам о времени очной ставки с мисс Портер. Всего доброго. — он поднялся и, кивнув мне, пошел назад к столу. Я тоже встал и поплелся к двери, не чувствуя под собой ног.

Криса я застал в крайне растерянном состоянии с контрактом в руке, он размахивал листом перед носом Майкла Флана и с горящими от ярости глазами спрашивал его:

— Ты меня подставил, да, ты с ними снюхался с JT, ты же видел что там за условие, я никогда не проверял контракты, я тебе доверял, а ты меня продал, да?

Совершенно ошалевший от этого напора и агрессивного вида Харди Микки, только открывал рот и судорожно глотал воздух, как рыба выброшенная на песок.

— Что думаешь, тебе это пройдет? — спросил Крис, нападая на него и приближаясь к своей жертве так, словно он собирался прыгнуть на грудь несчастного адвоката и растерзать его. В его движениях было что-то напоминавшее о пантере, черной, разъяренной и раненной в самое сердце.

— Подожди, подожди, — закричал я, поняв, что дело серьезное, и бросился между ними загораживая Микки от глаз Харди. — Что случилось? Объясни мне!

— Этот кретин, эта продажная адвокатская шкура, он нас подставил, Тэн, — не в силах подавить гнев, ответил Крис, — он заставил меня подписать это контракт, а там оказывается был еще пункт о рекламе, о которой мы ни слухом ни духом.

— Не было, не было, — отчаянно завопил Микки, прячась от Харди за мою спину, — я его не видел, на Библии готов поклясться…

Крисом овладел новый приступ ярости, и он попытался отстранить меня, но несмотря на всю его силу, правда была на моей стороне, я защищал слабого.

— Уйди, Тэн, — он схватил меня за плечо.

— Я тебе не дам его тронуть, можешь мне дать в морду, — я отстранил его руку, продолжая закрывать притихнувшего и приунывшего Флана.

— Да, ты что охренел что ли, — заорал он, — ты хоть понимаешь, что нам теперь платить придется из-за этой твари!

— Крис, давай выйдем, и ты мне все расскажешь, я ничего не понимаю, идем, — я потянул его за собой вон из комнаты. В коридоре он прислонил меня к стене и страстно поцеловал. Я обнял его, и мы, немного постояв, и помолчав, прошли в соседнюю комнату.

— Так в чем дело? — спросил я.

— Все плохо, — относительно успокаиваясь, начал Харди, — хреново все, платить придется этой Vist'е. Мы ее официальное название использовали и сами под этим подписались, чтоб ему провалиться. Это все ты — комната, комната, пылающая.