Леонид Леонов - Пирамида. Т.1

— Да-да, перед вами то самое, что вы подумали! — горячо подтвердила хозяйка догадку режиссера, даже приотступившего слегка — то ли для лучшего рассмотрения, то ли от неожиданности. — Конечно, это она самая дрезденская Саския! Но фрагонаровская трактовка интимного события противоречит всему рембрандтовскому строю с его глубинным органным спектром. Как видите, ничего не меняя, я лишь изменила акцентировку произведения... Неужели не угадываете — зачем?

— Ну, знакомить нас лишнее, пожалуй, я неоднократно встречался с мадам... — шутливо раскланившись перед шедевром, сказал Сорокин. — Однако на ней лица нет... Что приключилось с бедняжкой: воры, кредиторы или просто с обыском пришли? Было бы интересно от самого соавтора узнать разгадку ребуса... С чего у них там заколодило?

— Мне показалось, так будет драматичнее. Когда внезапный, среди праздника, стук в дверь, и неизвестно, кто стучится. Думаете, мышление противопоказано живописцу?

— Искусство базируется на широкоугольном охвате действительности. Отсюда видно, что пресловутый социалистический реализм с его фокусировкой внимания сокращает жизнь произведения до однодневки... — подчеркнул Сорокин и поморщился с досады, что не сформулировал еще острее.

— Хорошо, я поясню вам, Женя... — с достоинством первооткрывателя сказала Юлия. — Это мой философский комментарий к картине, обогащающий простоватый замысел автора... Дело в том, что портрет Саскии был написан всего за четыре года до ее смерти, и мне хотелось обогатить сюжет введением трагической нотки. В момент интимного пиршества, именно при тосте за любовь женщине мог почудиться зов из-за порога, и она оглянулась на ночную дверь...

В заключение она спросила, не представляется ли режиссеру Сорокину, что своей подсказкой автору, не повреждая ни музейной ценности, ни эстетической глубины шедевра, она лишь углубляет трагически органную суть этого волнующего человеческого документа. И впервые в практике их отношений Сорокин отвечал, что нет, режиссеру такое не представляется, хотя сам по себе эксперимент и наводит на ряд грустных раздумий о вреде любого постороннего, с нахрапом, вторжения в труд гения.

— Скажите, может быть, уважаемому консультанту еще что-нибудь не нравится у Советской власти? — со злостью спросила хозяйка.

— Нет, до некоторых пор возражений не имеется, — с той же прямой отдачей, как в теннисе, парировал Сорокин.

И тут же свел на шутку новую размолвку, в том смысле, что, очутясь у черта на куличках, предпочитает не ссориться с ведьмой по пустякам хотя бы принципиального характера и, больше того, вполне разделяя демократическое стремление эпохи к широкой фабричной общедоступной инфляции художества, потому что труженику приятно иметь клочок солнца на стене. Он одобрил и данное сосредоточение сокровищ и даже попытался понять переживания запомнившего ему Шейлока, это странное наслаждение собственника, достигаемое погружением рук в щекотный холодок соверенов и дукатов.

— Скажите, пластическую операцию над Саскией можно считать завершенной?

— О, вчерне, пожалуй... а пока мучусь, перекраиваю, все еще ищу пока. Последнее время стала такая мнительная... помощника своего измучила и сама извелась вся!

Вкратце она поведала ироническому лекарю, как поначалу вечера напролет зябла здесь от какого то иррационального одиночества, бродила и заглядывала в ею же придуманные закоулки, одержимая бескорыстной жаждой скорее исследования, чем приобретения, и опасаясь преступить запретную черту желаний. Арбитр тем временем переводил рассеянный взор с вертикального пыточного станка, где терзали гения, на ампирный в дальнем по диагонали углу и как бы в розоватое сиянье одетый стол с непонятной издали драгоценной всячиной... но, в сущности, и его не видел, охваченный совсем уж нескромным влечением к своей собеседнице. И вдруг примирительно-изысканным тоном, в третьем лице, выразил сомнение — стоит ли достигшей своего полдня очаровательной даме развлекать догматическую скуку эпохи посредством опасной игры между пресыщением и разочарованием за счет иных, зря упущенных полнокровных радостей бытия, о которых придется пожалеть потом?

— И что надо делать по-вашему?

— О, на вашем месте я все же ринулся бы с головой из сомнительного гробового тлена в водоворот каких-нибудь необузданных страстей... что нисколько не повредило бы репутации такой богатой невесты!

— Настаиваете на прежнем диагнозе mode condi-tionnel [15]? Кого же порекомендуете в партнеры, не себя ли?