Леонид Леонов - Пирамида. Т.2

К сожалению, на сей раз, из-за долгой задержки видно, набежавшая волна по мощности своей оказалась несколько выше нормальной да и сам второпях, поотвыкший без постоянного упражненья, не рассчитал порцию волшебства для данной надобности. Получился досадный перелет не менее чем двухкилометровой дальности, причем ангела просто вытряхнуло сверху на спружинившую кочковатую трясинку, благодаря чему и посчастливилось выбраться хоть в неприглядном виде, зато без увечья и простуды. Здесь воротившийся было дар снова покинул его, так что к месту пришлось добираться пешком и наугад. Бывшая лесовозная, давно непроезжая дорога с глубокой осенней лазурью в колеях вывела Дымкова сперва на старинную просеку с полузнакомым озерком вдалеке, откуда за отлетевшими деревьями завиднелись шпили и башенки дачевладения. Так не терпелось ему выяснить свою судьбу, что и без того рассеянный Дымков в спешке не заметил кое-каких довольно забавных и наивных новшеств, уже после разрыва с ним введенных предусмотрительной хозяйкой в подкрепление наличной охраны. Неизвестно, откуда в наше время, лично не знакомая с охочим на такие шутки Шатаницким, могла она раздобыться рабсилой, но ворота оказались зашиты досками вглухую, и капитальный, почти крепостной глубины ров обегал усадьбу по всему периметру забора. Зато распахнутая, взад-вперед колеблемая ветром калитка протяжным сиротским скрипом звала войти... Ни души не виднелось в запустелом саду, никто не отозвался и на голос, но дверь в сторожку подалась с первого же толчка, значит, и обитатель ее находился поблизости. Теперь, по прибытии на место, оставалось только придумать правдоподобный мотив для посещенья.

Нищая обстановка жилья раскрывала с неприглядной стороны характер владетельной хозяйки. Конечно, чудо само охраняет себя от воров — все же при таком необузданном расточительстве не следовало скупиться на время и внимание для единственного, в сущности, живого тут охранителя ее сокровищ. Из обиходной мелочи только и оставались в памяти бутылка с остатками постного масла на донышке да закопченный керосиновый фонарь на гвозде и, видно, из показной благонадежности приколотая в простенке картина товарища с усами: бытовая заурядность перечисленного служила наилучшей маскировкой необыкновенности. Хозяин все не шел, и после бессонной ночи гость стал немножко томиться от бездельного ожиданья. Тут заглянувшее в окно низкое осеннее солнышко празднично разлиновало заднюю стенку и койку при ней с рваным меховым жилетом в изголовье. Она то и приманила прилечь, чтобы добро зря не пропало; и верно, тотчас благостное тепло потекло в продрогшие ноги. Потом накатила дремота и снова приснилась вокзальная суматоха, будто долгожданный поезд подан наконец и посадка закончена, причем уезжают все, администрация в том числе, и он один мечется по опустелым служебным помещеньям в розыске пропавшего рваного чемоданишка, с проездным билетом внутри...

Проснулся от гнетущего озноба в промокших ногах. Солнышко давно ушло и свой пушистый клетчатый плед унесло с собою. Ранние ледяные сумерки стояли в окошке. Судя по всему, занятый делами в большом доме хозяин в сторожку еще не наведывался: с наступленьем стужи на сторожа возлагались обязанности истопника. Хотя наряду с прочими удобствами вроде бесплатного освещения и безлюдной уборки за счет чуда, дача была оборудована кондиционным отоплением, владелица на всякий случай предусмотрела вполне современную при ней кочегарку с многолетним запасом жидкого топлива, как более емкого на калории при меньших габаритах. И верно, едва вышел наружу с тем же, не покидавшим его чувством запоздания, то при первом же глотке воздуха за порогом сразу различил в промозглой лесной сырости горелую, такую явственную на природе, только бензиновую почему-то вонь. Догадку как будто подтверждала и незапертая входная дверь. Однако и в сверкающих кафелем и никелем подсобных подвалах с мазутными форсунками, нигде не обнаружилось и следов желанного земляка, кем бы он теперь ни оказался на поверку. Оставалось заключить, что и тот по выполнении своей тайной миссии отбыл восвояси для доклада о подопечном в запредельных инстанциях. И конечно, в минуты самого крайнего упадка он еще не испытывал такого безнадежного, уже покорного отчаянья.

— Есть кто-нибудь в доме? — спросил он совсем негромко, ни для кого, единственно ради собственного примиренья с наступающей неизбежностью.