Леонид Леонов - Пирамида. Т.2

Однако игра грозила затянуться, если бы ангел невольным прикашливаньем не прервал тот поединок с самим собой. Пока размешивал в стакане полурастворившийся сахар, происходило возвращенье к действительности, — часовые стрелки над дверью поторопили его с раскрытием главной цели свиданья. Но здесь снова не обойтись без преуведомленья касательно заключительной части.

— Итак, мы бегло познакомились с возможными варьянтами будущности, осталось наметить практические выводы, — стал закругляться Хозяин, своеобычно заложив пальцы за борт кителя и враскачку переступая с ноги на ногу, — человечество стоит перед главным своим рубиконом, за которым простирается неизвестность с волчьими ямами по всем параметрам общественного бытия. Из них наглядней прочих такие, как несоразмерная нашему множеству теснота мнимых земных просторов и, следовательно, чреватая кризисными ситуациями уплотненность населения или, скажем, социальное, а по мнению мизантропов, возрастным износом обусловленное оскуденье нравственности, искусств, самой породы людской, действительно подзасоренных гуманистическим либерализмом прошлого. Не исключено, под предлогом очистительного вырожденья от склеротической накипи веков и осуществится попытка еще не родившихся заменить нашу благородную доктрину целенаправленного, круговой братской порукой увязанного единства жестким отбором генетически достойных места под солнцем избранников в перманентной схватке за свое кастовое благо, достигаемое случайностью, присвоением прибавочной стоимости и просто разбоем. История ставит нам вопрос — способны ли мы защитить от них свою идею, оплаченную кровью стольких мучеников? Полагаю, что справимся, если заблаговременно обеспечим себе последнее слово в дискуссии с неминуемым противником, необходимо лишь обуздать немножко резвость поисковой мысли, которая, надо признать, никогда не считалась со святынями. Не сочтите, что вас приглашают принять участие в девальвации земного бытия на порядок-другой ниже, с заменой чуда пайком усредненного, зато гарантированного счастья. Напротив, пусть углубляют, шлифуют, совершенствуют жизнь в рамках социалистической разумности и утвердившейся у нас любимой песни о паровозе, который уже летит стрелой, в коммуне остановка, чем идеально формулирует гармоничный золотой век без катаклизмов и разочарований. Вижу, вам не терпится узнать, к чему тут винтовка, — загадочно усмехнулся вождь. — Хорошо, поделюсь с вами своим замыслом вкратце: в защиту от неизбежного.

Прозвучавшая в его намеке угроза косвенно объясняла карательную политику вождя против любого вольномыслия стремлением закрепить в стране свой режим как образец потомкам, но для постижения его гекатомбы в целом требуется вовсе заумная логика, вроде излагаемой здесь, в авторской догадке.

Видимо, кремлевского властелина тревожило предчувствие, что однажды обнаружится наконец истинная подоплека всех доныне происходивших социальных миропотрясений. Когда-нибудь, в одинаковых условиях всеобщего благоденствия от единого для всех коммунально-пайкового счастья до вожделенных высокооплачиваемых должностей, и после скандальных хозяйственных просчетов, прикрываемых версией вредительства, воочию обнаружится биологическое неравенство особей, обусловленное разностью сословного назначения и потому несоразмерно отпущенной им свыше творческой благодати. Отсюда возникает междоусобное и губительное для живого организма искрение обоюдной неприязни меньшинства и большинства, до поры смягчаемое христианской проповедью добровольной нищеты для первой численно меньшей категории и надежды посмертного возмещения в небесах для другой — пока в кромешном множестве людей окончательно не растворится библейская святость первочеловека. Неизбежная схватка равнозначных сущностей привела бы к крушению цивилизации, если не подоспеет сменщик великого вождя похлеще, но как бы с обратным знаком. Наверно, сразу по восшествии на престол всемирного диктата он учредил бы обязательный ценз добродетелей, дарующих жителю право именоваться гражданином земного шара. Если раньше звание человека давалось младенцу по признаку «абы башка на плечах, а не под мышкой», то впредь орава их, круглосуточно атакующая планету, подвергалась бы ранней экспертизе со спартанским отсевом по наличию как генетической ущербности, так и сорной гениальности вырождения, и неоднократной затем прополкой взрослых плевелов путем бескровного отлучения от почвы... К тому времени стареющее человечество еще более устанет от обслуживания собственных все возрастающих потребностей сплошь за пределами их физической воплотимости. Уже не под силу станет из века в век тащить за собой нескончаемые тыловые обозы памяти о прошлом, бесценный пепел величия и безумий, провалов и вдохновения предков, из чего, с добавкой общей ответственности за все содеянное нами вместе, образуется ненавистная для черни блестинка мнимого превосходства в зрачке избранника. Ничто, даже возрастная апатия, не избавило бы человечество от неотвязной обузы расточительных прихотей старины с милосердием во главе, кроме того страшного благодетеля, который изуверским актом отсек бы ее начисто и тем самым упростил бы житейский обиход и этикет бывшего царя природы, заодно упразднив и все прочие, отжитые теперь надобности — от книги и мыла до туалетной бумаги включительно. Именно запальчивый сарказм в отношении несущественного двойника с его волевым замахом выручить людей путем размена их количества на качество позволяет толковать ее как отголосок ночных раздумий вождя о судьбах мира, и тогда не самого ли себя собирался он держать под прицелом помянутой винтовки?..