Алекс Шталь - Ваше дело

Целый день они с Людой старались не попадаться друг другу на глаза. Это было тяжело. Прожить столько лет рядом и, вдруг, узнать, что теперь что-то нельзя!..

А вечером Люда показала маме страшное кровавое пятно, появившееся в её чистеньких, белых трусиках, и мама научила дочь пользоваться прокладками.

Утром, почти не спавший всю ночь Андрей, выйдя на кухню, спросил маму:

– Как Люда? Как она себя чувствует?

– Конечно же, хорошо! – и немного подумав, добавила, – да ты спросил бы её сам. Ей приятно будет, что ты заботишься о ней. Ведь Мила так привыкла к твоей постоянной заботе. Или ты стесняешься?

– Да нет. Просто…

Мама, обняв сына за талию и взъерошив его волосы свободной рукой, негромко ему сказала:

– Просто она повзрослела. Ты же понимаешь?

Он кивнул и, положив ей на грудь голову, вздохнул.

– Пойди! Она давно уже не спит. Она будет рада тебе! И не вздумай от неё шарахаться как от прокажённой! Понял меня?

– Да мне такое никогда и в голову не придёт! – сказал Андрей и пошёл в комнату сестры.

Подойдя к двери, Андрей на секунду замешкался, но потом, подумав, решил всё же постучать.

– Да? – послышался из-за двери голос Люды.

Андрей вошёл.

– Привет, красавица!

Красиво разбросав по подушке свои пышные волосы, Люда лежала с книгой в руках поверх незастеленной с утра постели.

– Ты чего стучишь? – удивлённо спросила она.

– Ладно, больше не буду, – сказал Андрей, присаживаясь рядом с сестрой. – Как себя чувствуешь?

– Нормально! Только… – она откинула полу халата. – Только вот к этому теперь придётся привыкать. – Вздохнув, Люда добавила, – и как люди с этим живут?!

Не однажды видевший сестру в одних трусиках, Андрей увидел некрасиво вздымавшиеся от находившейся под ними прокладки трусы. Там, где ещё вчера, был симпатичный холмик лобка, теперь торчало что-то жёсткое, чужеродное.

Андрей, аккуратно накрыл «зрелище» полой халатика и, взяв сестру за руку, ободряюще сказал:

– Не переживай, говорят, лет через пятьдесят – само проходит!

Они с Людой засмеялись.

Вдруг, сжав руку брата, Люда спросила:

– Я тебе, наверное, противна?.. – и она, отвернув лицо к стене, закрыла глаза.

– Что ты! Знала бы ты, как я тебе завидую!

– Чему тут можно завидовать? Дрюня, не обманывай только меня!

Держа ладонь сестры в своей руке, он, ласково поглаживая её, сказал:

– Ты – большая. У тебя… всё как у мамы. Даже… Даже кровь теперь!..

– Дрюня, но ты же старше меня! Я всегда буду для тебя маленькой!

– Старше!? – грустно сказал Андрей. – Да я по сравнению с тобой – мальчишка! Вон, у нас в классе этот новенький, как там его?.. Садырханов! У него таким лесом всё заросло! Он специально, когда переодевается перед физрой, демонстрацию своего «хозяйства» устраивает. И усы у него растут, как у джигита! А я…

– Андрюшка, но ведь Алик – он же азербайджанец! Они же в двенадцать лет мужчинами становятся! Ты посмотри, они же в тридцать лет уже как наш дедушка выглядят!

– Знаю. Всё равно, обидно. А сколько дедушке? Я что-то не помню.

– Пятьдесят четыре. А вот он, кстати, как джигит выглядит! – сказала Люда.

– Да, дедушка, парень – хоть куда!

Эта фраза их с Людой сильно рассмешила. Брат и сестра хохотали так, что через некоторое время в комнату заглянула мама.

– Что за праздник? – спросила она.

Задыхаясь от смеха и перебивая друг друга, Люда и Андрей, наконец, выдавили скрипучими голосами:

– Дедушка!.. Ой, не могу! Он!.. Ой, умора! Он!.. Парень – хоть куда!

– Это, точно! – улыбнувшись, сказала мама. – Парень он, что надо! Вы завтракать собираетесь?

– Si, la mama! Vamos ya! – ответила Люда и изобразила губами поцелуй.

– Ладно, жду. – И закрыла за собой дверь.

Когда дверь за мамой закрылась, и Андрей повернулся к сестре, он встретился с взглядом взрослой женщины, совсем не похожей на ту девочку, которая только что веселилась вместе с ним.

– Скажи, Андрюша, я, правда, тебе не противна?!

– Нет, что ты! Я же говорю, что завидую тебе! Не той завистью, которая делает людей врагами! Нет. Просто, я вдруг осознал, что ты выросла. Выросла и стала старше меня. Но отношение моё к тебе ни в коем случае не изменилось! Даже наоборот!..

Андрей о чём-то задумался. Потом, посмотрев на сестру с нежностью, которой он сам от себя не ожидал, сказал:

– Знаешь, когда ты была совсем маленькой и только-только научилась ходить, я всё время ходил рядом с тобой по квартире и контролировал каждый твой шаг. Стоило тебе хоть чуть оступиться, как у меня всё внутри обрывалось, и я бросался тебя спасать от возможного падения, от травм, от ушибов… Родители всё время меня ругали за то, что я не даю тебе самой ступить и шагу. Но я ничего не мог с собой поделать. Потом, когда мы стали выезжать летом на дачу, я, по словам мамы, превратился в надзирателя. Всех собак, детей, взрослых, в общем – всех, кому не доверял, я старался держать от тебя на расстоянии. Помню, когда мне было лет, наверное, семь-восемь, папа однажды сказал маме, наблюдая за моей опекой, что, вот, кажется, Андрей нашёл смысл в жизни и определился с целями. Конечно, он шутил, но ведь как он был недалёк от истины! И вообще…