Федор Московцев - Карибский кризис

Но что мне сейчас делать? Всё что угодно, кроме возвращения в Петербург с пустыми руками. На Экссон я могу приехать только с деньгами. Собрать необходимую сумму, чтобы закрыть недостачу, и только потом отправляться в путь.

Я ничего не смог придумать, кроме как вернуться в Волгоград, где, симулировав смертельно опасную хворь, залечь в больничку… а может, договорившись с ментами, укрыться в СИЗО, и там дожидаться кредита Газпромбанка либо прихода денег от клиентов. Возвращаться в Питер можно только с деньгами, иначе никак. Приняв решение, я позвонил знакомому таксисту, работавшему в Домодедовском аэропорту.

В ожидании транспорта я позвонил Мариам. Наговорил ей витиеватый текст: всё плохо, но есть надежда и уверенность в том, что всё будет хорошо; мне угрожает опасность, но ничего страшного; скоро я потеряю оба бизнеса, но моё положение достаточно устойчиво… и так далее.

Её реакция была обескураживающей:

— Ты не мужик! Тебе оказалось непосильным то, что я вправе от тебя ожидать как женщина, как твоя жена, и поэтому твоя жизнь носит в общем такой случайный и беспорядочный характер. Это же предопределило твой финансовый крах.

Я хотел, как обычно, завершить разговор чем-то неопределённым, пространными речами, то есть определённо ничем, но меня вдруг прорвало:

— Вот так, да?! Содержать семью — я не мужик? Переезд из деревни в Петербург — я не мужик? Покупка приличного жилья и машин — не мужик? Заграничные курорты два раза в год — не мужик?

— Ты меня попрекаешь своими деньгами?

— Мариам, включи воображение, ты же психиатр, и придумай, наконец, что-то новое! Десять лет слушать одно и то же, мягко говоря, уже надоело.

— Что мы будем делать, если ты потеряешь бизнес?

Тут я решил её немного разыграть:

— А что делать… я буду сидеть дома, устрою себе творческий отпуск, буду искать себя. Может, стоит подумать о карьере врача, а то меня слишком далеко занесло от специальности, зафиксированной в дипломе. А может, взяться за перо, начать писать книгу, в общем, вариантов много может быть разных, надо осмотреться, подумать как следует.

— Что ты несёшь, а кто будет работать? — злобно спросила она, не уловив моего ироничного тона.

Я продолжил в том же ключе:

— Конечно, ты! Я буду домохозяйкой, буду присматривать за домом, за ребёнком.

— Совсем обалдел!?

— Ну а что, я заслужил. Поменяемся ролями на время.

— Ах, значит вот так ты заговорил!

Я придумывал, чем бы ещё поддеть не на шутку рассерженную Мариам, но она отключила трубку. Попробовал перезвонить, но она не отвечала. Мне вдруг подумалось, что я знаю о проблемах и радостях женщин чуть больше, чем среднестатистический 32-летний засранец. Могу с уверенностью сказать, что женщины очень охотно разделят со своим партнёром все выпавшие на его долю радости, и откажутся разделить с ним его проблемы.

Итак, путаясь в предположениях, что предпримут (или уже предприняли) Ансимовы и Быстровы, и не зная, что предпринять самому, я решил вернуться в Волгоград. Было около часа ночи, когда мы выехали с площади трёх вокзалов в направлении Каширского шоссе. Водитель потирал руки от удовольствия: Москва-Волгоград — хороший заказ!

Устроившись на заднем сиденье, я стал продумывать план действий. Легенда, которую я расскажу утром компаньонам, будет такая: накануне вечером мне стало плохо, я задыхался, и меня увезли в торакальное отделение областной больницы с диагнозом «спонтанный пневмоторакс». Планируется хирургическое вмешательство, ориентировочный срок выписки — через две недели. Когда-то (а конкретно в 1996 году) я всё это перенёс, поэтому прекрасно знал всю симптоматику и течение заболевание. Дело за малым — чтобы компаньоны мне поверили. Можно инсценировать абсолютно всё, вплоть до полостного вмешательства, сделать все необходимые документы, но невозможно обмануть четырёх умудренных жизнью людей, которые, к тому же, знают тебя, как самих себя. Наше дело спаяло нас, и мы отлично знали, кто на что способен.

Мои размышления были прерваны звонком. Побеспокоил тесть (очевидно, Мариам только что позвонила ему). Полушутливым тоном он принялся выспрашивать, что у меня за проблемы. Я кратко пояснил: «проблемы с компаньонами». Он стал морализаторствовать в духе «на двух стульях не усидишь», «за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь», и в самом начале надо было определиться: раз уехал в Петербург, волгоградские дела надо было сворачивать и не мотаться взад-вперёд между двумя городами. А теперь что — провинился перед компаньонами, сам виноват, сам и разъёбывайся.