Федор Московцев - Карибский кризис

Мои люди, побывавшие на собрании мятежников, доложили, что Расторгуев и Паперно объявили о моём низложении и исключении из рядов волгоградских бизнесменов, о создании новой структуры и о переходе на неё всех активов Совинкома, а именно аптечного бизнеса и бизнеса по продажам расходных материалов и оборудования. Правда, они не пояснили, как они собираются это сделать. Также было во всеуслышание объявлено, что новая структура находится под покровительством Иосифа Григорьевича Давиденко. На этом официальная часть закончилась, пошли прения, в ходе которых стали придумывать название новой структуры. Узнав самое главное, и устав от гвалта, мои люди под шумок удалились и тут же на улице стали звонить Ирине, Максиму и Ренату.

В парижском аэропорту я был настолько ошеломлен этими новостями, что своим растерянным видом сразу же привлек внимание моих друзей. Они обеспокоенно стали меня спрашивать, кто звонил и что произошло. Я вкратце рассказал, мол, бунт на корабле, не особенно вдаваясь в подробности. Мои друзья заверили меня, что это ерунда, чтобы я не забивал себе голову всякой хренью, в стране две недели праздников, никто не работает, так что пускай на дверях Совинкома висит замок, а если по возвращению хозяина проблема не рассосется, то знакомые Ансимовых из волгоградского «офиса» быстро наведут порядок и покажут, кто тут главный.

Тревожные новости поступали с Родины одна за другой. Оказалось, в помещении одной из аптек находятся игровые автоматы — без моего ведома Расторгуев сдавал в аренду эту площадь, а выручку, естественно, клал себе в карман (а мне брехал, будто запуск аптек задерживается по причине того, что облздравотдел никак не выдаст лицензию). И прочая, и прочая. Ренат просил разрешение на отстрел всех бунтовщиков, но мне для полного счастья только открытой войны не хватало. Оставшимся в Волгограде двум его бойцам было велено находиться в офисе, держать оборону, пускать строго по списку и выпроваживать всех посторонних. Павел Дуров оформил увольнение всех бунтовщиков по статье, а трудовые книжки на всякий случай вывез из офиса. В срочном порядке стали искать новых людей. Я неотрывно следил за событиями — по телефону и по электронной почте из бизнес-центра контролировал буквально каждый шаг своих людей.

В свете открывшихся обстоятельств я принял решение отменить сделку с покупкой коммерческого помещения в Казани, несмотря на внесенный залог 100 тысяч рублей. Вообще, мне показалось удивительным, как это мне пришла в голову эта дикая мысль покупать недвижимость в чужом городе в условиях такой кошмарной недостачи. (была благая мысль урвать кусочек, но в данный момент всё-по-другому). Не иначе как казанская сотрудница Мухаметова, чертова ведьма, охмурила меня. В два часа ночи 6 января я позвонил ей в Казань (при разнице восемь часов там должно было быть десять утра) и велел оставить на счету все перечисленные Азимовым деньги и не прикасаться к ним до моего возвращения. Она невозмутимо ответила, что уже перевела их продавцу помещения. Я сказал, чтобы отозвала платёжку, и тогда она вообще отключилась, имитируя сбой связи. Я немного ошалел от её манеры общения, вообще она всю дорогу только и делала, что лебезила, разговаривала в духе «чего изволите»; перезвонив ей, я строго наказал не устраивать мне тут цирк, а немедленно отозвать платёжку.

— Но уже поздно, банк не отзовёт платёжку! — отрезала она.

Я заорал:

— Да что ты мне плетёшь, будто бы я ни разу лично не отзывал платежки, даже когда деньги поступили на корсчет получателя платежа!

— Так дела не делают, продавцы серьезные люди, знаешь, что они сделают, если сделка сорвется! — заверещала она.

— Они не внакладе и забирают себе сто тысяч залога!

Но Мухаметова, не слушая что ей говорят — а я говорил дело: поступившие в первой половине дня платежные поручения операционистки начинают проводить после обеда, поэтому отозвать платеж не составляет никакого труда — она стала что-то нечленораздельно выкрикивать, возражая каждому моему слову, и мне стало ясно: она мухлюет и, видимо, решила хапнуть все деньги. Она договорилась до того, что якобы платёж проведен еще вчера, но мне было точно известно от Азимова, что деньги должны поступить к нам на счет именно 6-го января.

— Слышь, ты, мразь! — наконец я прервал её. — Если ты сейчас же не сделаешь то, что тебе сказано, завтра ты попробуешь свои кишки на вкус. Ты меня слышишь, алло!