Лариса Райт - Мелодия встреч и разлук

Алина поправилась, и выяснилось, что Зинино «тогда, возможно…» по-прежнему оставалось для Фельдмана «невозможно никогда». Все больничные выписки, все рекомендации по последующему поэтапному лечению с расписанными по годам операциями, с плановыми госпитализациями и очередью на аппарат Илизарова были убраны в ящик комода и забыты там навсегда. Это потом Алина узнает, что ее осложнение вовсе не было пожизненным приговором. А пока ей всего пять лет. Она — обычный ребенок, воспринимающий как данность толстую деревянную колодку под правым ботинком, пятидневное пребывание в детском саду и всеобщее семейное поклонение таланту старшей сестры. Она — обычный ребенок, мечтающий о встрече с Дедом Морозом и о неограниченном поглощении мороженого, а еще о том, чтобы мама перестала все время работать и хотя бы один раз пришла к ней на утренник, а папа смог бы приезжать в выходные, а не только по будням, когда ее не бывает дома.

— Во что будем играть? — спрашивает у Алины новая подружка. Таня окончательно успокоилась, больше не плачет.

— Давай в дочки-матери, — наконец-то у Алины есть возможность сыграть женскую роль.

— Ладно. Чур, я мама.

— Хорошо. Мамочка, спой мне песенку.

— Ладно, доченька. Садись сюда, — Таня хлопает себя ладошкой по колготам.

— Ты что? С ума сошла? — Алина смотрит недоверчиво, исподлобья.

— Почему? Ты — мой ребенок. Я тебя сейчас покачаю на ручках и спою колыбельную, а потом положу спать.

— Подожди! — Алина семенит к полкам с игрушками, снимает оттуда пупса и возвращается. — Я буду старшей, а он младшим, ладно?

— Ладно.

— Давай, пой! — Забирается на Таню, обнимает ее за шею и закрывает глаза. Таня поет.

— А теперь спи, Алиночка, а я пойду посмотрю, как там твой братик.

— Нет! Не подходи к нему!

— Почему?

— Потому что он младший!

Славочка, прости, — опять отписка.

Надеюсь, сердиться не станешь. Ты ведь меня знаешь — все на алтарь науки. И теперь, когда материал наконец-то найден, все время трачу на его обработку. Подумать только, много лет я пыталась найти что-то стоящее для психологии, откладывала работу, начинала писать и бросала. Теперь ты знаешь, то, за чем я буквально охотилась, оказалось перед самым моим носом, и я вынуждена признать, что в некоторой степени психика Алины сформировалась не без моего участия. Видишь, я приложила к этому руку, а ты советуешь все бросить! Нет, этого позволить я себе не могу. К тому же открыто признаюсь тебе в корыстных побуждениях: я все еще лелею мечты о степени. Скоро сможешь наконец говорить, что твоя сестра — кандидат наук. Хотя там, где ты теперь, об этом, наверное, лучше помалкивать.

Не сердись, дорогая.

Целую, напишу позже.

Новую жизнь Влад, как и большинство людей, начинал уже неоднократно. Пытался начинать с понедельника, после отпуска или в очередном квартале. На этот раз он решил попытать счастья в новом тысячелетии, но никак не ожидал, что эта самая новая жизнь будет ждать его у рабочего кабинета в первое же утро после новогодних праздников. Она сидит в приемной и спокойно листает журнал. Статьи не читает: внимательно разглядывает снимки — профессионал! У нее снова кудрявые волосы. Здорово. Так ей больше идет. Хотя без разницы. Она по-всякому хороша. Она изменилась. В позе нет ничего напряженного. Нет, не совсем. Она все-таки немного волнуется: легонько качает левой ногой, закинутой на правую. Неужели, перед встречей с ним? Ну и чушь! Что за мысли иногда лезут в голову! Зачем, вообще, она пришла? Тогда, оставляя на ее столе визитку, он, конечно, надеялся на чудо, но прекрасно понимал, что его не произойдет. Он отдавал себе отчет в том, что искать и добиваться придется самому, но ничего не делал. Уж слишком хорошо он помнил злой блеск ее глаз и решимость распрощаться с ним как можно быстрее. Опыт последней встречи заставлял его медлить, снова и снова обдумывать возможные последующие шаги, рисовать в уме и на бумаге поведенческие схемы и анализировать варианты дальнейшего развития событий. Однако варианта ее добровольного появления в своем офисе Гальперин не просчитывал ни в конспектах, ни в воображении. Пожалуй, пришла пора усомниться в собственном профессионализме.

— Владислав Андреевич! — Секретарша отрывает взгляд от монитора и замечает Гальперина, прислонившегося к косяку двери и разглядывающего посетительницу.

— Я… Доброе утро, Лена. Вы ко мне? Не помню, чтобы вас записывали.