Лариса Райт - Мелодия встреч и разлук

Алина уже забыла про Петьку. Он — плакса и ябеда. И эта новенькая девочка, что стоит с самого утра у окна, тоже плакса. Еще какая. Вчера целый день проревела (даже на музыку не пошла) и сегодня снова. Как начала в раздевалке, когда с мамой прощалась, так и не успокоится никак. Смотрит на улицу и носом хлюпает, в подоконник вцепилась — не оторвать. Даже Елена Сергеевна ничего не может сделать. И охота ей так все время стоять. Столько занятий разных! Маша со Светой цветы поливают, Сережа с Кириллом строят дом, а Надя ломает. Сейчас будет драка. Интересно! А еще интересно сходить в туалет, куда выгнали за завтраком второй стол, и посмотреть, действительно ли ребята доедают кашу или догадались спустить эту отраву в унитаз? Алина часто так делает. Можно пойти попроситься с девчонками в дочки-матери поиграть, но они опять уже все женские роли разобрали, скажут Алине быть папой, а потом выгонят, как обычно, неизвестно за что. Они вопить начинают, как только Алина спрашивает, кто из детей в игре старший. Кричат: «Какая разница! Зачем тебе? Опять ты за свое!» За что за свое? Алине же надо узнать, кто в семье младший, чтобы не обращать на него внимания. Ребята возмущаются:

— Почему только с одним ребенком играешь?

Алина не понимает вопроса. Она же — папа. Папы всегда играют только со старшими.

— Врешь! Ты все врешь! — кричит обычно Даша Лысенко. — У меня еще два брата. Папа с нами со всеми играет. И, вообще, я ему скажу, он тебе как даст!

— Сама врешь!

— Нет, ты!

— Нет, ты! — Алина пинает Дашу по ноге и пихает кулаком в плечо. Даша плотненькая, коренастая, ей тычки забияки Алины что укус комара. У соперницы все маленькое и худенькое: ручки, ножки, косички, Даша их запросто выдернуть может. Только Алина юркая, несмотря на хромоту: стукнет и увернется, попробуй достань. Так проходят все стычки с ее участием: Алина лупит почем зря, а сдачи не ждет, убегает.

Но сейчас ей драться не хочется. Елена Сергеевна и так уже за ней наблюдает, считает, наверное, про себя Алинины провинности: Петина лошадка, а до этого уже был Лизин мяч и Машина кукла. Да, еще немного, и Алину могут оставить без прогулки. А погода хорошая. Алина берет стул, садится возле окна рядом с новенькой. «На улицу уже вывели старшую группу. Они играют в прятки. Паша водит, уже всех нашел, осталась только Юля Егорова. Ага, вон она выглядывает из-за веранды, а Пашка — дурак — идет в другую сторону. Давай, Юлька, беги! Беги! Молодец! Опа! Сашка опять шлепнулся и прямо в лужу. Ну, все, теперь получит от отца подзатыльник».

Громкий всхлип прерывает наблюдения Алины.

— Чего ревешь? — она пихает соседку локтем в бок.

— …

— Чего ревешь, говорю?

— А ты чего дерешься?

— А чего ты молчишь?

— Я не молчу — у-у, я пла-а-ачу.

— Вот я и спрашиваю: что ты плачешь?

— Я по ма-а-ме ску-у-учаю.

— Придет твоя мама. Пойдем играть лучше.

Новенькая недоверчиво смотрит на Алину:

— Тебя как зовут?

— Алина. А тебя?

— Таня.

— А тебе сколько лет?

— Пять.

— Здорово! Мне тоже пять. Пошли, Таня. Смотри сколько игрушек! Давай в больницу. Будешь доктором, я приду к тебе нервы лечить.

— Это как?

— Не знаю. Но моя бабушка все время пьет лекарство от нервов.

— А у меня нет бабушки. Она умерла, и меня в сад отдали. А другая есть, но живет очень далеко, я к ней только два раза ездила в мамин отпуск.

— А папа у тебя есть?

— Есть. А у тебя?

Алина думает несколько секунд, потом отвечает неуверенно:

— Наверное, есть. Ладно, пойдем играть.

Таня все еще держится за подоконник, боится отойти от окна.

— А мама скоро придет?

— Не знаю, — Алина по-взрослому жмет плечами. — Сейчас будет прогулка, затем обед, затем сон, полдник, игры, опять прогулка. Сначала за Машей придут, ее всегда первой забирают, а потом уже остальных. Тебя вчера третьей забрали. Значит, как Машу заберут, так и тебя скоро.

— А тебя когда?

— Меня в пятницу.

— Когда? — Глаза Тани недоверчиво расширяются.

— Я на пятидневке. Ну! Играем?

— Играем, — плакса покорно отходит от подоконника. Слезы забыты. Оказывается, она далеко не самая несчастная на свете.

Алина пока еще не знает, какая она. Понимает, конечно, что чем-то отличается от других. И не только из-за ноги, а вообще. Кроме нее на пятидневку остаются, как правило, еще двое мальчишек. Но Сережу Гаврилова воспитывает только мама, а мама сама работает всю неделю домработницей у какого-то министра, так что Сережино постоянное пребывание в детском саду совершенно оправданно. А у Максима Чижевского родители — хирурги, часто дежурят по ночам. Дежурства оплачиваются дополнительно, поэтому Максим даже радуется, когда остается в саду: возможно, теперь ему смогут купить такую же машинку, как у соседского Вовки. Алина не радуется и не огорчается. Знает: так надо. Только не понимает почему? Ей объяснили: «Бабушка занимается Машей, мама работает, папа с нами не живет — ему не до тебя».