Джеймс Олдридж - Дело чести

— Где Елена Стангу? — спросил он сестру.

— Сейчас придет, — отвечала та.

Квейль надел брюки цвета хаки и свою собственную куртку. Он ощупал бумаги во внутреннем кармане. Затем надел летную куртку. Вошла Елена.

— Пойдем, — сказала она.

— Куда?

— Пойдем, я покажу тебе что-то.

— Мне надо побывать в штабе, — сказал он.

— Это займет всего минуту, — сказала она.

Он поднялся за ней по лестнице и вошел в небольшую палату, где стояли четыре койки. Под одеялами на койках обозначались очертания мужских фигур.

— Смотри, — сказала Елена. Она указала на спящего в конце палаты. Это был Тэп.

— Тэп! — воскликнул Квейль. Он прошел с Еленой к последней койке, и Елена тронула Тэпа за голову. Тот проснулся. Минуту он с сонным недоумением смотрел широко раскрытыми глазами, потом взгляд его уловил черты лица Квейля, и улыбка растянула его рот до ушей.

— Джонни! — воскликнул Тэп. — Ах ты, подлец! Вы подумайте только: стоит, как ни в чем не бывало… Господи, ведь мы считали тебя погибшим.

— А ты что здесь делаешь? — спросил его Квейль.

— Меня, брат, подстрелили в плечо. Но я все-таки ушел от них.

Квейль поднял глаза и увидел, что Елена улыбается Тэпу. Он вдруг почувствовал, что ему это с какой-то стороны не нравится.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Квейль рассеянно, думая совсем о другом. Он смотрел на Елену.

— Великолепно, — сказал Тэп. — Просто великолепно. Я жду, когда за мной пришлют «Бленхейм» или еще что-нибудь, чтобы забрать меня отсюда.

— Тогда тебе придется ждать до скончания веков.

— Они обещали прислать. И ты тоже можешь лететь со мной.

— Ерунда. Никто не станет тратить на нас «Бленхеймы».

— Ты уже был в штабе? — спросил Тэп.

— Еще нет… Сейчас пойду.

— Ну что вы об этом скажете? — обратился Тэп к Елене и весело улыбнулся ей.

Елена взяла Квейля под руку.

— Она уже думала, что ты погиб, Джон.

— А что вы тут делали вдвоем без меня? — полушутливо спросил Квейль, но в его шутке слышался серьезный вопрос.

— Ты не поверишь, — сказал Тэп и рассмеялся про себя. Елена молчала. Квейль посмотрел на них обоих, и опять почувствовал, что ему здесь что-то не нравится.

— Она была совсем убита.

Тэп явно повторялся.

— Значит, хорошо, что ты был здесь, — сказал Квейль, но произнес эти слова с улыбкой.

— Да. А как вы думаете, Елена?

— Да, — сказала она, ничего не подозревая. — Тэп тоже был в очень плохом состоянии, когда вернулся.

Квейлю не понравилось, что она называет Тэпа по имени.

— А все остальные о-кэй? — спросил Квейль.

— Да. Ты бы посмотрел, как напился Хикки в тот день, когда тебя сбили. Я не видел, но мне рассказывали. Он глотал стакан за стаканом.

— Не осталось случайно какого-нибудь «Гладиатора» на аэродроме?

— Нет, что ты. Я бы давно уже улетел отсюда, — сказал Тэп.

— Ну хорошо, а теперь я пойду узнаю, можно ли выбраться отсюда.

— Куда ты пойдешь? — спросила Елена.

— В штаб. Я скоро вернусь — не беспокойся.

Квейль ушел. Елена осталась с Тэпом. Квейль спустился по лестнице и вышел на улицу. Перед госпиталем была суета.

Он прошел сквозь эту суету. На улицах были развалины, кучи земли и воронки от бомб, и все это напоминало заброшенный огород.

Он прошел сквозь все это.

В том месте, где дорога к штабу огибала скалу, высоким штабелем были сложены деревянные гробы. Несколько гробов было разбито бомбой, оставившей неглубокую воронку на каменистой дороге.

Предъявив бумаги часовому, который отдал ему честь, Квейль поднялся по ступенькам в пещеру. Здесь было то же самое, что и в госпитале. Даже еще большая сумятица. Квейль прошел в небольшое помещение вроде прихожей, где обычно сидел английский переводчик. Но переводчика не было. Он искал его глазами. К нему подошел какой-то грек и спросил:

— Что вам угодно?

— Я хотел бы вызвать по телефону Афины, — сказал Квейль, поглядывая на усталых греков, работавших в этой кутерьме.

— Вы, собственно, кто такой?

— Я летчик. Меня сбили над итальянскими позициями недели две назад, и я хочу поговорить по телефону со своим командиром, который находится в Афинах. Как можно это сделать?

— Минутку. Я доложу полковнику.

Он вышел и вскоре привел с собой длинноногого офицера с подстриженными усами, выделявшимися на небритом лице, в долгополом, чуть не до пят мундире с высоким стоячим воротником и в щегольской фуражке.

— Алекс Меллас! — воскликнул Квейль. Он вспомнил, как Меллас встречал эскадрилью в Янине.