Джеймс Олдридж - Дело чести

— Я отведу вас в столовую. Наши почти все сейчас там, — сказал он.

Пока они шли к другому деревянному строению, выкрашенному под ржавый цвет пустыни, Скотт расспрашивал Квейля о Крите, и Квейль односложно отвечал ему. Они вошли в квадратное помещение, пол которого был покрыт линолеумом, и девять или десять летчиков, сидевших за газетой или стоявших у некрашеной стойки, подняли на них глаза.

Командир официально познакомил Квейля по очереди с каждым из них, назвав по фамилиям, которые Квейль тут же забыл, так как это было вроде первого посещения школы. Они столпились вокруг него возле стойки и стали спрашивать, что он будет пить. Квейлю ничего не оставалось, как назвать виски с содовой, и прислуживавший за стойкой солдат тотчас же налил ему. Все выпили за здоровье Квейля, и он ответил тем же, выпив один за здоровье всех.

Он пробыл в столовой около часа, потом пошел в палатку распаковывать свой багаж. Он раскладывал вещи по местам, когда кто-то отдернул занавеску у входа и вошел в палатку. Было уже темно, и Квейль не мог разобрать, кто это.

— Квейль? — произнес чей-то голос.

— Да.

— Джон. Это я, Горелль.

Это был юный Горелль, которого тогда ранили в Ларисе. После излечения его откомандировали в Египет.

— Горелль? Здравствуй. Ты в этой эскадрилье?

— Да. Я так и думал, что это ты.

Они пожали друг другу руки.

Квейль пошарил вокруг и зажег фонарь. Он увидел открытое маловыразительное лицо и белесые волосы.

— Как твоя шея? — спросил он юношу.

Горелль провел пальцем по небольшому шраму и слегка повернул голову, чтобы показать Квейлю.

— Теперь прошло, — ответил он. — Какое несчастье с Хикки, Тэпом и остальными.

— Да.

— Ты знаешь, что Финн так и не добрался до Крита?

— Нет, не знаю.

— Да. Я спрашивал про него. Он так туда и не прибыл.

— А что Соут?

Это был третий, оставшийся в живых из восьмидесятой эскадрильи.

— Ты назначен на его место. Он погиб неделю тому назад, — ответил Горелль.

Квейль покачал головой и сел на походную кровать. Но она стала прогибаться, и ему пришлось снова встать. Он не знал, о чем говорить с Гореллем. Он умел разговаривать с ним только в компании, когда не надо было взвешивать свои слова, как приходилось делать сейчас. Ведь они стали чужими людьми.

— Я слышал, ты получил крест, — сказал Горелль.

— Да, — ответил Квейль, поглаживая небритый подбородок.

— Это хорошо. И другие тоже получили.

Они поговорили о Хикки, Тэпе и остальных. Потом Горелль сказал, что пора идти в столовую обедать, так как уже поздно и становится темно. Квейль ответил, что он хочет сперва умыться. Горелль ушел, а Квейль налил воды из бидона в растянутый на треножнике брезентовый таз, открыл защитного цвета сумку с принадлежностями для умывания, умылся, не снимая рубашки, и причесался. Потом вышел на погруженную во мрак площадку и направился к столовой. В темноте он не сразу нашел ее. Там уже все сидели за столом. Он сел на пустой стул возле Скотта, и тот познакомил его с летчиками, которых прошлый раз не было в столовой.

После обеда командир посоветовал летчикам пораньше лечь, так как утром предстоит патрулирование. Он поглядел на Квейля.

— Хотите лететь? — спросил он.

— Конечно, — ответил Квейль. Не все ли равно: днем раньше, днем позже?

— Вас разбудят, — сказал Скотт. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — послышалось в ответ со всех сторон.

— Я, пожалуй, последую его примеру, — сказал Квейль.

И прибавил, что устал и что если остальные не возражают… Так как никто не возражал, он пожелал всем спокойной ночи, пошел в палатку и улегся спать.

Капрал разбудил его в четыре часа утра. Квейль встал в холодном предрассветном сумраке и зажег лампу. Торопливо побрился, морщась от холодной воды, надел старые трусики, защитного цвета рубашку и новые сапоги на бараньем меху. Ежась от холода и засунув руки в карманы, он зашагал по аэродрому. Еще не вставшее солнце уже выслало вперед свои лучи, и Квейль, входя в здание столовой, услыхал работу моторов: это «Харрикейны» выползали на солнышко.

В столовой он увидел Горелля и еще четырех летчиков. Они запросто приветствовали Квейля. Он сел, съел яичницу с ветчиной и выпил чаю. Потом все вместе встали и отправились в оперативную часть. Там они нашли Скотта; он был в шинели, накинутой поверх пижамы. Скотт приказал им лететь на Мерса-Матру, патрулировать час на высоте шестнадцати тысяч футов над определенным районом и затем возвращаться. Они вышли, надевая на ходу шлемы. Квейлю показали его самолет. Он взял в оперативной части сумку с парашютом и пошел по освещенному утренней зарей аэродрому к «Харрикейнам».