Джеймс Олдридж - Морской орел

— Мы вернем их. — Это сказал мальчик лет пятнадцати.

— Сюда вы их не можете привести.

— Нет. Мы разойдемся по деревням Ласити. — Он говорил о деревнях гористого южного берега Крита.

— Как вы думаете вернуть лодки?

— Они стоят в Сулии, — сказал курчавый. — Они все скованы вместе и привязаны к каменному молу. Мы уведем их.

— Все это не так просто, — сказал еще кто-то. — Надо перерезать цепи, поднять паруса и выйти в море. И за один раз все не уведешь, потому что людей мало.

— Вы пойдете ночью? — спросил Нис.

— Да, завтра ночью, — ответил курчавый.

— Располагайте мною, — сказал Нис.

Он ждал, что почувствует враждебность этих людей, но не почувствовал. Это были рыбаки, которые остались без лодок, и для них самое важное было получить лодки обратно. Вот и все. Железноголовые берут у человека лодку. А он, хоть кровь из носу, должен ее вернуть и вернет.

Все сказали, что, если Нис пойдет с ними в Сулию, это будет большая подмога.

— Я скажу и этим двум австралос .

— От них мы не можем требовать помощи, — сказал курчавый.

— Им это полезно, — сказал Нис.

Он смотрел на женщину, которая была повторением скороспелки, только старше и толще, широкоплечая, грудастая, с большим ртом, с сосредоточенным и недобрым взглядом. И ему снова вспомнилась скороспелка.

— А где сборщик налогов? — спросил он ее.

— Я его утопила, — ответила она просто.

— Он был не наш, не из Сирноса, — сказали другие в оправдание ей. — Метаксисты прислали его из Эллады. Он помогал выжимать из нас соки.

Нис рассеянно кивнул и пошел назад, к откосу, чтобы рассказать двум австралос про лодки в Сулии.

Он слышал, как сзади зашумели сирносцы. Особенно выделялся густой голос сестры Смаро, той самой, что утопила метаксистского сборщика налогов.

Спорить не пришлось. Нис просто сказал им:

— Они идут в Сулию, куда немцы угнали их лодки. Хотят увести их. Я иду с ними. Решайте, как вы.

Он не встретил возражений. Берк только спросил:

— А что мы должны делать?

Стоун промолчал.

Если и возникли возражения, их рассеяла память о Спада и скороспелке, висящих под аркой моста в родной деревне.

Спада — это выкуп за нас, за нас троих. И эти сирносцы, без крова и без лодок, тоже.

Для Стоуна и Берка это было уже второе отступление. Неизбежное. Более неизбежное, чем первое. Так бывает, когда подталкиваешь машину, которую кто-то, сильнее тебя, толкает назад, и приходится пятиться. Они знали, что уклоняются от своего пути. Но слишком близко был мост, и разрушенная деревня, и надпись на доске, чтоб можно было возражать.

Гневное возмущение наполняло их.

Точно так же, как и сирносцам, им хотелось пойти и увести лодки. Это было то же чувство. Железноголовые забрали лодки. Эти скоты Железноголовые! Так нет же, черт возьми, мы сумеем их вернуть.

И они пошли за Нисом вниз, к нависшей скале.

Вечером, перед тем как ложиться спать, они подошли к большой луже, которую море оставило на дне балки, и умылись солоноватой водой. Тогда-то Берк и решил заняться своими швами.

— Стоун, — сказал он. — Снимешь мне швы.

Стоун знал, что у Берка наложены швы на рану.

— Чем?

— Найдется тут какой-нибудь нож, — сказал Берк.

— Подожди до завтра, — сказал Стоун.

— К черту завтра. Там уже гниет кругом.

— Темно. Я ничего не увижу.

— От костра достаточно света.

— Ладно, — сказал Стоун. — Читай предсмертную молитву.

Стоун надел башмаки на босу ногу, носки у него разлезлись. Берк и Нис свои давно бросили, еще когда разбилась лодка. Берк попросил у Ниса нож. Нис раздобыл у одного из сирносцев маленький кривой клинок дамасской стали.

— Только осторожно, — сказал Берк Стоуну.

Он опустился на землю у костра. Луна взошла уже, но одного лунного света было мало. Берк лег на живот и спустил свои критские штаны. Красные отсветы огня ложились на его ягодицы вперемежку с серебристыми лунными бликами.

— Перерезай по стежку и выдергивай, — сказал он.

Стоун наклонился над бедром Берка, разглядывая швы.

— Тут как будто гноится, — сказал он.

— Это швы. Они у меня всю душу вымотали.

— Ладно, — сказал Стоун. — Держись.

Он прокалил лезвие в огне костра и концом его стал нащупывать зигзаги нитки, стягивавшей края раны. Потом сразу резнул первый стежок и тут же выдернул нитку. Берк подскочил.

— Потише ты, мясник, — заорал Берк. — Больно.

— А ты как думал? — сказал Стоун.

Сирносцы обступили их.

— Что это он режет? — спрашивали они.