Джеймс Олдридж - Охотник

— Клем, — закричал Рой бармену-янки, — я собрался в ад, так выставь мне какое-нибудь медвежье пойло, чтобы мне туда скорее добраться. Давай мне этого Блэк-энд-Блю. Тащи бутылку!

Рой еще помнил, как он налил себе, Зелу; помнил, что Клем налил по стакану для себя и для Джекки Пратта, единственного сент-элленского дурачка. А потом все поплыло, смешалось — и что он чувствовал и особенно что делал. Смутно помнились все новые порции выпивки, то, как он валился с ног, и снова подымался, и как его кто-то бил; мальчишки, которые дразнили его на улице: «Ты пьян, Рой, ты буянишь, Рой». Но он уже не помнил, как убеждал их: «Ну что вы, ребята. Да разве я пьян?» — и как швырял в них камнями, когда они не унимались.

А после мальчишек был в памяти полный провал до того самого мгновения, как он проснулся в совершенной темноте, весь разбитый и больной. Голова у него разламывалась, ему было плохо. Он лежал без движения, стараясь сообразить, где он. Долго это ему не удавалось, он слегка пошевелился и вдруг сразу понял.

— Джинни, — сказал он тихо.

Лежавшая рядом с ним не пошевелилась.

Рой, не двигаясь, долго прислушивался, как она дышит в глубоком сне. Потом он осторожно слез с кровати и едва удержался, так его шатнуло назад. Он знал, где должно быть его платье, но долго нащупывал его. Сидя на полу, он натянул носки и сапоги и тут заметил, что в окне чуть брезжит рассвет:

Одевшись, он прошептал еще раз: «Джинни!»

Она не ответила, и он не подошел к ней.

Рой больше не стал дожидаться, он как можно скорее выбрался из комнаты. В кухне он тяжело перевел дух и стал искать свою брезентовую куртку и пакет. Они лежали под окном на ларе. Натянув куртку, он стал искать кепку и нащупал ее в кармане вместе с четырьмя кусками мыла «Люкс». В пакете были две банки — подарок миссис Бэртон и две другие, еще теплые, положенные туда Джин Эндрюс. Он не стал смотреть, что она еще туда положила, но ему пришлось зажечь лампу, чтобы написать Джинни записку с просьбой передать триста долларов Джеку Бэртону.

Ему опять стало так плохо, что он сел на ларь и схватился за голову. Его уже одолевал стыд, и он постарался поскорее вывести себя из этого оцепенения, чтобы уйти, не встретив Джинни. Собственно, он знал, что хотел уйти не только от Джинни, но от себя. Всего страшнее и позорней для него были часы пьяного забытья. Раньше Джинни Эндрюс рассказывала ему, какие гадости он вытворял в пьяном виде, неповторимые гадости. Это его всегда угнетало, он всегда боялся поступить нехорошо, даже просто невежливо. Со временем она перестала стыдить его, поняв, что ему самому невыносимо стыдно. Наоборот, она старалась утешить его, говоря, каким он может быть нежным и жалким. Но Рой не знал, чему же верить, и чем больше она его ободряла, тем больше он сомневался. Раскаянье было неизбежно, и он предпочитал покинуть ее вот так, среди ночи, — только бы не оказаться днем лицом к лицу с ней и с самим собой.

Он тихонько прикрыл входную дверь и на минуту остановился на пороге, почувствовав чудесный холодный воздух. Когда он проходил мимо окна спальной, Джинни услыхала его тяжелое дыхание и сама тяжело перевела дыхание, которое задерживала с тех пор, как услышала, что Рой проснулся. Вот он и ушел, и между ними опять зима, еще одна долгая канадская зима.

На ферме ни Сэм, ни Руфь еще не вставали, ведь едва начинало рассветать. Рой постарался их не разбудить, потому что знал: Сэм снова станет добиваться от него ответа на вопрос, который Рой хотел считать разрешенным. Если бы он дождался Сэма и сказал ему, что Джек наймет и оплатит работника, Сэм мог не согласиться, и Рою пришлось бы начинать все сначала. Предоставляя самому Джеку прийти и рассказать все Сэму, Рой надеялся избежать отказа Сэма, даже сделать этот отказ невозможным. Сэм примет работника. Сэм не уедет, не бросит ферму. Джек Бэртон уладит все это с Сэмом. Дело теперь за Джеком.

Рой переоделся и почти бегом направился к городу.

У Дюкэна он прошел через заднюю дверь. Заплечный мешок его был готов, весь заказ уложен, и Рой еще раз с благодарностью оценил быстроту и деловитость Пита Дюкэна. Даже новые капканы были распакованы и прикреплены как следует — поверх мешка. А под капканы была засунута бутылка Блэк-энд-Блю.

Рой нуждался в ней как никогда.

— Молодчина Пит, — сказал он и раскупорил бутылку, чтобы сейчас же выпить.

Его одурманенную голову и обожженный язык ошеломило новым ударом.

— Ух! Это и быка свалит! — сказал он вслух.