Грейс Макклин - Самая прекрасная земля на свете

Я опустила глаза и закусила губу, давила зубами, пока не почувствовала железный вкус. Я подумала про папу, про то, что он говорил о прощении. Стала думать про все хорошее, все правильное, все светлое, но ничего не получилось, я продолжала вырезать. Что-то поднималось внутри, миллионы мелких вещей, они бежали врассыпную по рукам к кончикам пальцев, ползали по волосам и позвоночнику.

Перед глазами возникли точки. Раздался рев. В классе стало темнеть.

Не знаю, что заставило меня поднять взгляд, но, подняв, я увидела, что за спиной у Нила Льюиса кто-то стоит. Лица было не видно, оно как бы скрылось в дымке. А кроме этого, в классе было пусто. Этот кто-то взял голову Нила в свои руки, дернул ее назад, потом резко опустил на парту. Я подскочила. Голова упала с глухим стуком, парта закачалась.

Рев делался все громче. Руки снова завели голову Нила назад. Кожа его была натянута, глаза выпучены. Рот округлился в букву «о». Руки опустили голову на парту, Нил закричал. В этот раз, когда он поднял голову, из носа у него текла кровь.

Он попытался встать, но не удержал равновесия. Руки снова опустили его голову на парту. В этот раз он ударился о край, и я услышала звук помягче, будто раскололся капустный кочан.

Я открыла рот, но из него не донеслось ни звука. Меня вдавило в стул. Глаза закрывались, я падала. Руки снова опустили голову на парту. Лицо уже не было похоже на лицо Нила. Руки опустили голову еще раз. Нил перестал кричать. На месте рта у него была дыра, на месте глаз — два комочка мяса, нос распластался по щеке.

И тут раздался голос:

— Джудит! Ты меня слышишь?

Только рев не прекращался, и руки продолжали опускать голову на парту.

— Джудит!

Меня кто-то тряс. Рев прекратился, вернулся свет, в классе опять оказались люди.

На плечах у меня лежали руки миссис Пирс, лицо ее было белым. Анна, Мэтью и Люк таращились на меня. Остальные тоже. Я посмотрела вокруг. И Нил таращился. Он выглядел как обычно. С ним ничего не случилось.

Тело мое было мокрым. Мне показалось, что меня сейчас вырвет. Миссис Пирс разжала мне пальцы и вынула из них ножницы. Пальцы были в порезах, от снежинки остались одни лохмотья.

— Что с тобой случилось? — сказала миссис Пирс.

Я сидела на скамейке под вешалкой в раздевалке.

— Не знаю. В голове стало жарко.

— С тобой это бывало раньше?

Я никогда не видела у нее такого серьезного лица. Она сказала:

— Я должна об этом поговорить. С твоим отцом. Пожалуйста, попроси его зайти ко мне при первой возможности. Сейчас мне нужно вернуться в класс. Ты хочешь домой?

Я кивнула.

— Хорошо, — сказала миссис Пирс. — Я попрошу кого-нибудь тебя проводить.

— Не надо, — сказала я. — Я сама дойду. Тут недалеко.

— Нет, — сказала миссис Пирс. — Подожди, я пришлю Анну, и она тебя проводит.

Когда она ушла, я встала и вышла из школы.

Не помню, как я шла домой, но как-то, видимо, шла. Не помню, какая была погода — дождь, вьюга, шторм, — но что-то такое, видимо, было. Не помню, как я перешла дорогу без Сью, но как-то, наверное, перешла. Не помню, как я свернула на нашу улицу, как вошла в калитку, как открыла дверь, как поднялась наверх и села рядом с Красой Земель, но я, по всей видимости, сделала все эти вещи, потому что потом я уже помню — я смотрю на фигурку, похожую на Нила Льюиса, встаю, наступаю на нее ногой. Помню ощущение — фигурка у меня под ногой, помню рев в голове, помню, что я произносила слова, которых раньше никогда не слышала, вроде: «Я тебе всю юшку из жил выпущу», хотя я не знала, что такое «юшка» и бывает она в жилах или нет. Я не знала, я это говорю или нет, потому что я не чувствовала ни своего рта, ни своего голоса, а увидев свое отражение в море, я не узнала собственного лица. А потом рев стал стихать, и после этого я совсем ничего не помню.

Когда я открыла глаза, в голове было так, будто я ею ударилась, а язык плохо помещался во рту. Свет от уличного фонаря падал на поля и холмы и города Красы Земель. Какой-то голос говорил: «Что ты наделала?»

Потом он сказал: «На сей раз ты, похоже, действительно что-то наделала».

— Не наделала, — ответила я.

«Смотри», — сказал голос.

Я подняла с пола фигурку Нила и посмотрела на нее. Голова висела на сторону, одна нога была длиннее другой, одна рука отвалилась. Лицо распалось на кусочки.

Я приставила руку к телу, но она не держалась. Я прикрепила голову на место, но она свесилась снова. С лицом вообще ничего было не сделать. Я прислонилась к стене и закрыла глаза.