Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

Когда спустя неделю меня навестила мама, она сразу поняла, что отношения между нами далеко не безоблачные.

— Ну и когда вы перестали заниматься сексом? — спросила она.

— Мы занимаемся сексом.

— Ты хочешь сказать, что трахаешься с ним по долгу супружества?

— Звучит как-то грубовато, мам.

— Зато в точку. И кто осудит тебя, увидев, в какой помойке ты живешь?

Я не поняла, что она имеет в виду — то ли нашу квартиру, то ли Пелхэм, — но не стала выяснять. Вместо этого я сказала:

— Разве не все молодые семьи проходят через трудности притирки?

— Не пытайся ничего приукрашивать, Ханна. Ты несчастлива, и это видно.

— Да все замечательно, с чего ты взяла?

— Лгунья.

Как ни странно, мама больше не стала давить на меня, выясняя подробности моего замужества. Да и Пелхэм не подвергся ядовитой критике, мама лишь заметила, что ей понравилась Эстель, а медсестра Басс (которую она встретила у кабинета Дэна) — классический образец «белого отребья». Возможно, мамина сдержанность была как-то связана с тем, что ее мимолетный визит был лишь остановкой на пути в Колледж Боудена, где ее ждали с лекцией о ее творчестве.

За несколько дней до своего приезда она позвонила мне и объяснила, что будет проездом в Мэне, времени у нее немного, но она все-таки хочет заскочить и повидаться со мной и внуком.

— «Немного времени» — это сколько? — спросила я.

— Часов шесть.

Верная своему слову, она прибыла в Пелхэм в одиннадцать утра и уехала в пять пополудни. Я показала ей нашу библиотеку и познакомила с Эстель. Потом Дэн пригласил нас на ланч в местную закусочную. За столом он был весь в своих заботах и сорвался через сорок пять минут, когда ему позвонила медсестра Басс, сообщив, что у беременной жены какого-то фермера отошли воды. Вот тогда мама и спросила у меня, когда я прекратила заниматься с Дэном сексом. И хотя ее вкратце уже просветили насчет прелестей нашей квартиры, первое, что она произнесла, увидев все своими глазами, было:

— И куда ты сбегаешь после скандалов с Дэном?

— У нас не бывает скандалов, — ответила я, задаваясь вопросом, не вырос ли у меня сейчас нос, как у Пиноккио.

Мама лишь закатила глаза и сменила тему, спросив, чем я скрашиваю свой досуг.

— Ну, здесь недалеко озеро Себаго, и есть отличные маршруты для пеших прогулок…

— Где же ты успела побывать?

— Нигде.

— И сколько раз ты выбиралась на озеро?

— Мы планируем поехать туда в следующий уик-энд. Понимаешь, было столько проблем с поиском жилья…

— Наверное, ты много времени проводишь у телевизора.

— Да нет, наш черно-белый ящик принимает только два канала. И ты знаешь, я не фанат телевизора. К тому же работа в библиотеке и уход за ребенком…

— Понимаю: богатая, насыщенная жизнь.

Повисла долгая пауза, пока я боролась со слезами и желанием закричать, взвиться от ярости, высказать матери все, что я о ней думаю. Она заметила мое состояние и повела себя неожиданным образом: подошла ко мне, сжала мою руку и сказала:

— Если тебя все это достанет, если ты действительно почувствуешь, что уже невмоготу, вы всегда можете вернуться домой.

Я изумленно уставилась на нее.

— Ты серьезно? — спросила я.

— Конечно. И говоря «вы», я имею в виду тебя и Джеффа.

— Ты же не захочешь нас принять.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

— Откуда ты знаешь, чего я хочу?

И снова она сменила тему, упомянув о том, что отец написал для журнала «Харперз» «иеремиаду» о том, как его имя появилось в списке врагов Белого дома, как он проталкивает идею проведения Конгрессом судебного расследования в связи с увольнением специального прокурора, Арчибальда Кокса.

— Ты ведь слышала о «субботней резне», я надеюсь? — спросила мама, имея в виду недавние события, когда Никсон распустил комиссию, расследовавшую инцидент в отеле «Уотергейт».

— Я читала об этом в «Тайм».

— «Тайм» — это американская «Правда».

— Тебе не кажется, что это попахивает экстремизмом, мам?

— Конечно… и что с того? Как бы то ни было, тебе стоит подписаться на «Харперз», так ты сможешь читать великие откровения своего отца, который возомнил себя Джефферсоном и думает, будто имеет какое-то влияние на положение дел в стране, в то время как на самом деле он всего лишь рядовой профессор рядового университета…

Мне совсем не хотелось это слушать, поэтому я перебила ее, спросив:

— А где сейчас отец?

— На конференции по американской истории в Сиэтле, оттуда едет на остров Ванкувер, где, полагаю, запрется в каком-нибудь отеле дней на десять, чтобы работать над своей новой книгой. Только вот он не догадывается, что я знаю, с кем он путешествует. Со своей новой подружкой, которая…