Дуглас Кеннеди - Испытание правдой

— Не думаю, что это нужно, Дэн.

— Я ни о чем не прошу…

— Знаешь, в первые пару недель после твоего ухода, если бы ты позвонил мне и сказал: «Я совершил чудовищную ошибку, я хочу вернуться домой», я сделала бы страшную глупость, приняв тебя обратно. Потому что ты не только перечеркнул тридцать четыре года нашей жизни. Ты просто вышвырнул их на помойку, и ты бросил меня в ту минуту, когда я больше всего нуждалась в тебе. А сейчас… — Я пожала плечами. И добавила: — А сейчас я уезжаю в Париж.

— Ты… что?

— Сразу после Рождества. Я взяла в школе полугодовой творческий отпуск. И еду в Париж.

— И что ты там будешь делать?

— Просто буду в Париже.

Я видела, что он пытается осмыслить мои слова.

— И что заставило тебя принять такое решение?

Я могла бы дать ему подробный ответ на этот вопрос. Рассказать, как однажды утром, недель пять назад, я вошла в свой класс, оглядела море унылых лиц и подумала: я хочу сменить обстановку. Через два часа я сидела в кабинете Карла Эндрюса, объясняя ему без прикрас, что мне необходимо отвлечься от преподавательской работы, хотя бы на предстоящую зиму и весну. Еще год назад Эндрюс сказал бы, что об этом не может быть и речи. Но сидевшее в нем чувство вины — в сочетании с тем, что (как он доверительно признался мне однажды) школьный совет с огромным облегчением воспринял мой отказ от судебного иска в связи с незаконным увольнением, — не позволило ему отказать мне в моей просьбе.

— Учитывая, что вам пришлось пережить в последнее время, думаю, это очень разумная идея. На следующей неделе соберется школьный совет, и я подниму этот вопрос. Смею вас заверить, что они не только одобрят его, но еще и будут настаивать на творческом отпуске с полной оплатой.

На следующей неделе Эндрюс выполнил свое обещание. И я начала рыскать в Интернете в поисках жилья, сдаваемого в краткосрочную аренду в одном из центральных парижских округов.

На выручку пришел мой старый добрый друг в лице «Нью-йоркского книжного обозрения», и после нескольких телефонных звонков и фотографий квартиры, присланных по электронной почте ее владельцем (профессором французского языка в Колумбийском университете), я дала согласие на полугодовую аренду маленькой, но отлично оборудованной студии прямо возле Сорбонны. Я могла въезжать уже 27 декабря.

— Почему я решила ехать в Париж? — продолжила я мысль Дэна. — Все очень просто. Я всегда хотела там жить. Вот теперь исполню свою мечту.

— Но до Рождества еще есть время, — сказал он. — Мы могли бы встретиться, пообедать вместе…

— Дэн… нет.

Он опустил голову и ничего не сказал. После паузы он произнес:

— Я должен ехать.

— Хорошо.

— Как только у Лиари будут результаты анализа ДНК…

— Тогда и поговорим.

Дэн слегка кивнул. Потом коротко сжал мою руку и произнес всего одно слово: «Удачи», после чего направился к своей машине.

Лиари позвонил через четыре дня. У него были странные новости.

— Я только что узнал, что ДНК образца, взятого из костей трупа, не соответствует ДНК волос с расчески Лиззи, изъятой в ее квартире. И это означает, что дело по-прежнему открыто.

— Выходит, она все-таки жива?

— Теоретически, да. Судмедэксперт, тем не менее, подчеркнул, что долгое пребывание в соленой воде может разрушить большую часть ДНК в теле, так что нельзя утверждать, что это не труп Лиззи. В то же время в стране ежегодно пропадает без вести более двухсот тысяч человек. И хотя ни одна из пропавших в Бостоне не соответствует типу женщины, способной купить бриллиантовое украшение от «Тиффани», кто может с уверенностью сказать, что это не жительница другого штата, которая приехала в Бостон и бросилась здесь в реку? Когда речь идет о человеческой мотивации, я уже давно усвоил, что все возможно. И никогда не знаешь, что на уме у другого человека. Чужая душа потемки.

— Это что же получается: она жива и в то же время мертва?

— Как я уже сказал: все возможно, и все покрыто мраком.

Я ожидала звонка Дэна — Лиари сказал, что сам свяжется с ним и сообщит новость. Но мой бывший муж так и не позвонил. Точно так же он не предпринял никаких попыток увидеться со мной до праздников, разве что прислал формальную рождественскую открытку: «Доктор Дэниел Бакэн желает Вам и Вашей семье мирного Рождества и чудесного Нового года», — а ниже было приписано его рукой: «Надеюсь, ты замечательно проведешь время в Париже… Всего наилучшего…»

Перед самым отъездом, когда я уже готовилась закрыть дом и отправиться в Берлингтон, а оттуда в Париж, пришло еще одно официальное сообщение от Дэна: «С 1 января 2004 года доктор Дэниел Бакэн будет проживать по адресу…»