Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13

— Типун тебе на язык, блядина дурноголовая! — уже взахлёб рыдала Маргарита Андреевна. — Пусть уж лучше беременная, проститутка малолетняя, прости Господи!

— А она сама-то что говорит?

— Ничего не говорит. Молчи-и-ит, тварь паску-у-удная! — продолжала реветь Марго.

— Так, во-первых, прекрати ругаться!

— Не прекращу-у-у!!! Мне так легче-е-е!!!

— Во-вторых, мочу и кровь на этот самый хорионический гонадотропин сдавали?

— Ни хера ничего не сдавали-и-и! Она мне вчера утром перед носом полосками помахала — я сгоряча и наговорила лишнего. Кто ж с утра такое делает?! Та давай монатки собирать, типа из дому уходит. Я ей в сердцах, мол, чтобы катилась, пользы от неё всё одно никакой, только проблемы. Что с собакой погулять не может, что пожрать себе приготовить! Трусы в стиралку лень закинуть, а ебаться — так здрасьте!

— Да-а уж, ты в своём репертуаре.

— А она всё-таки взяла и укати-и-илась! Я идио-о-отка! — совсем уже белугой заливалась Марго.

— Это не обсуждается. Ночевать-то пришла?

— Не-е-ет! Мобильный не берёо-о-от! У подруг нет. Не знаю, где она-а-а!!! — Маргарита Андреевна схватила с постели чистую пижаму Татьяны Георгиевны и смачно в неё высморкалась.

— Марго, не вой. На тебе кофе, покури в окошко. Дай мне номер Светкиной мобилки и даже не отсвечивай. Пикнешь — я тебе больше не помощник!

Старшая трясущимися руками достала из кармана мобильный, потыкала в кнопки и показала подруге засветившееся окошко с номером дочериного телефона.

— Дай сюда, перепишу. У тебя руки пляшут, ни хера не вижу, — Татьяна Георгиевна выхватила у Маргариты Андреевны телефон, взяла бумажку и карандаш со стола. — Слушай, мне в весёлой седьмой палате анекдот рассказали. Девица забеременела и говорит своему парню: «Любимый, у меня две полоски!» Он ей удивлённо: «Ты чё, беременная?» А она ему: «Нет, блядь, я бурундук!»

Марго истерически хохотнула.

— Всё, теперь молчи! Поплакала, посмеялась — теперь чтобы ни звука! Поняла?

Набрав номер, Татьяна Георгиевна ждала достаточно долго.

— Света? Привет. Это Мальцева… Выключи, пожалуйста, музыку… Спасибо. И будь добра, явись ко мне в кабинет сегодня вечером… Ни за чем. За хреном лысым! Чтоб была, если не хочешь, чтобы я тебе матку на уши натянула! Да. Да. Хорошо. В девять часов меня устроит… Нет, её не будет… Не обсуждается. Всё, до вечера. И без опозданий. В девять — значит, в девять. У нас тут не кордебалет, — и нажала отбой. — Хотя отчего же? Иногда очень даже кордебалет!

— С ней всё в порядке? — перебила Маргарита Андреевна подругу.

— Более чем. Голос весёлый. Музыка орёт. Не слишком, похоже, переживает. В отличие от тебя.

— Дрянь.

— Обе хороши. Но мы это сейчас с тобой обсуждать не будем. Как договорились — ты не вмешиваешься.

— Она придёт?

— Ты же слышала — если «её не будет!».

— Так и сказала — «её»?!

— А надо было «его», что ли? У вас обеих в башке акцент одинаковый, не прикидывайся подростком, Марго. У неё это, сообразно возрасту, всё равно лучше получается.

— А что мне делать, если она беременная?!

— Тебе? Пойти домой. Выгулять пса. Выпить сто пятьдесят и баю-бай. Беременная она или нет — до завтра ничего не изменится.

— А если с ней что-то не в порядке?

— Давай для начала «беременную» версию отработаем, хорошо? Тем более что обычно она самая достоверная.

— А если кто-то рожать начнёт из моих?

— Разок-другой можно и отпустить «своих» на родзальную смену. Всех денег не заработаешь. Сама в рванине ходишь, в башмаках каких-то позорных из кожзама. Всё на свою корову тратишь! Иногда можно и отдохнуть дать. Корове от твоей заботы в первую очередь.

— Не, если кто-то из моих вступит в роды — я не смогу. Они же договариваются со мной! Расстроятся, если я не приду.

— Ладно. Если кто-то «из твоих» вступит — придёшь. Но будешь сидеть в родзале и не высовываться. Поняла? — предупредила Татьяна Георгиевна свою давнюю подругу таким же непререкаемым тоном, каким только что говорила с её дочерью.

Маргарита Андреевна покорно кивнула.

— Всё, Марго, иди работать.

— Тань!!! Там же девочка эта сидит, в приёме, что сегодня на осмотр…

— …придёт! — закончила Татьяна Георгиевна, грозно нахмурившись. — Ты правда не понимаешь разницы между «придёт» и «пришла» или это просто такой иезуитский метод в отношении лично меня? Я тебя, Маргарита Андреевна, когда-нибудь свергну! Тащи сюда свою бабу!

— Думаешь, мне они не надоели, эти коровы? Думаешь, я им, и их подружкам, и подружкам подружек не говорю, чтобы заранее являлись или рожали там, где наблюдались?