Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13

— Какого чёрта ты не берёшь в ассистенты патологию или физиологию, если это пятый этаж? — возмутилась она, уже не обращая никакого внимания на интерна.

— Потому что я тебя хочу! — снова заныл Сёма. Но быстро прекратил и стал деловитым. — Пиши: Евсеева Ангелина Дмитриевна, сорок два года, беременность четвёртая, тридцать девять — сорок недель. ЭКО. Тройня. Мумификация одного из плодов. Теперь понимаешь, почему тебя беру?

— Анатолий Витальевич отлично бы справился! — буркнула она в телефон.

— А я хочу тебя. Таня, я тебя прошу, не трахайся с малолеткой! Умоляю тебя, не надо! — не совсем искренне заёрничал Сёма.

— Всё зависит от клинической ситуации! — ответила она, еле сдерживая снова подступающий к диафрагме хохот.

— Ладно… Шли бронеподростка с бумажкой. Я через полчаса уезжаю домой!.. Точно не зайдёшь?

Последнего Татьяна Георгиевна уже не услышала, потому что положила трубку.

— Начмед, — пояснила она отвлекшемуся от пристального изучения холодильника интерну.

— Я понял.

— Раз вы такой понятливый, Александр Вячеславович, я хочу…

— Расставить точки над i! — услужливо напомнил паршивец, сверкая потрясающими глазами.

— Да! — сказала Татьяна Георгиевна. И вместо расставления пресловутых точек над не менее пресловутым i протянула интерну бланк заявки на операцию. — Пишите! — Она продиктовала необходимое, включая хирурга и ассис-тентов.

— Ух ты, круто! Мумифицированный плод! Спасибо, что берёте! — опять по-щенячьи восхитился этот уже взрослый, в сущности, мужчина.

— Не думаю, что сама Евсеева считает, что это круто. Так что вы, Александр Вячеславович, воздержитесь от восторженных комментариев в операционной. Тем более что у нас, в отличие от ургентной главного корпуса, оперируют в основном под спинномозговой или эпидуральной, а не интубируют. Договорились?

— Татьяна Георгиевна, вы меня совсем дебилом считаете?

— Я всех мужчин, Александр Вячеславович, считаю дебилами.

— Да вы сексистка! — интерн состроил возмущённо-шутливую мину.

— Ага, она! — улыбнувшись, согласилась заведующая. Ну уж очень потешная была у интерна морда и уж очень он был, чёрт возьми, мил! Она расписалась в бумажке. — Вы тоже поставьте подпись напротив своей фамилии. А сейчас идите в кабинет к Семёну Ильичу. Главная виза на заявке в операционную — его. Всегда. В особенности когда он — хирург. Знаете, что такое «заказать операционную»?

— Надо позвонить на пятый этаж и сказать дежурной операционной сестре и заведующему родильно-операционным блоком физиологии.

— Правильно. Вот и умница. Идите, исполняйте. И чашки заберите. И помойте. Не то это будет ваша первая и последняя гастроль у бабы Галы.

Интерн козырнул, взял со стола чашки и вышел.

— Не закрывайте дверь, только прикройте! — сказала ему Татьяна Георгиевна.

И тут же погрузилась в очередные бумаги. Какие-то новые приказы, которые выдумывают не то от нечего делать, не то по полному незнанию нужд родильных домов в целом и обсервационных отделений в частности. Ещё что-то, требующее немедленного изучения… От попытки сосредоточиться на ватном казённом тексте её отвлёк мощный рык Галины Ивановны:

— Сашенька, оставьте чашки! Я сама помою. Вы же всё-таки доктор, а не посудомойка!

Чудеса да и только! Баба Гала даже на неё кидает испепеляющий взгляд, если она — заведующая! — посмеет оставить в буфете немытую чашку. Она ей, значит, посудомойка?! Мир сошёл с ума…

Татьяна Георгиевна поднялась, плотно прикрыла дверь, открыла окно и закурила. Всё суета сует, кроме синего морозного февральского вечера. Всё тлен, кроме природы и географии. Все мы — всего лишь биологический кунштюк.

Она довольно улыбалась совершенно непонятно чему. Наверное, снежной бабе, вылепленной кем-то прямо напротив её окна. На голове у бабы было алое пластмассовое ведёрко, на шее на широкой ленте висело красное плюшевое сердце. Куда-то вбок была воткнута бордовая роза. Чему же она улыбается? Неужто растрогалась? Нет! Она улыбается старому анекдоту! День святого Валентина, лавка подарков. Покупатель просит продавца:

— Дайте мне, пожалуйста, вот эту плюшевую жопу!

— Это сердце! — возмущённо отвечает продавец.

— Молодой человек, я двадцать лет работаю кардиохирургом! Я знаю, как выглядит сердце. Так что дайте мне, пожалуйста, вот эту плюшевую жопу!

Завтра День святого Валентина. Кто-то слепил своей беременной или уже родившей жене «валентинку». Сёмина баба с ЭКО хочет родить в День святого Валентина. Завтра молодые дурачки будут дарить друг другу дурацкие глупости. Ей, Татьяне Георгиевне, сегодня принесли собственноручно сваренный кофе в кабинет. И пригласили на случку в кабинет к начальству. И то и другое — всего лишь этапы одного и того же дурацкого пути. Какая такая любовь?! Увольте! Одна сплошная плюшевая жопа…