Мартин Эмис - Записки о Рейчел

— Ты должен пойти и познакомиться с ними.

Я захлопал ресницами.

— Пойдем? — спросила она.

На какую-то секунду я решил, что это было великодушным приглашением пойти и познакомиться с ними прямо сейчас. Но я ошибся. Я попросил счет. Тем временем Рейчел высморкалась в потрепанный носовой платок и нацепила круглые старомодные очки с затемненными стеклами: от этих действий нос ее стал казаться большим и красным.

Когда мы вышли из кафе и неспешно направились к автобусной остановке, мною овладело равнодушное недоумение. Ее личные качества не многим превосходили ее лексикон. И с чего это я решил, что она умна? Джеффри? Нет. Сестра Джеффри? Нет. Я? Да. Похоже, дружок, ты выдумал себе фетиш и теперь на него молишься.

У меня было ощущение, что всего за несколько часов «Записки о Рейчел» полностью утратили какой-либо смысл. Весь этот титанический труд — впустую, совершенно впустую.

— Но тебе хотя бы нравится Блейк? — вслух пожаловался я.

— Что?

— Я хотел узнать, любишь ли ты Блейка, поскольку если это так, то, я думаю, мы могли бы сходить посмотреть его картины в Галерее Тейт в следующее воскресенье, если ты их еще не видела.

Я, конечно же, планировал произнести эту фразу. Но сейчас она прозвучала совсем тускло. Я не поглаживал ее по плечу и не смотрел на нее тем неотразимым взглядом, который был описан в блокноте, лежащем в кармане моих брюк. Я вообще на нее не смотрел. Я сказал:

— Просто я думал, может, ты захочешь… Я не…

Из-за угла появился ее автобус. Я остался стоять на месте, в то время как Рейчел начала незаметно продвигаться вперед вместе с очередью. Я не собирался никуда ехать. Мои разочарование и усталость вот-вот могли породить громкий стон, и у меня бы не хватило желания и сил его подавить. Но тут Рейчел внезапно сказала:

— Чарльз! Мне бы очень хотелось, честное слово, но… все так сложно.

Она посмотрела на автобус обвиняющим взглядом. От нетерпения и беспокойства она чуть ли не подпрыгивала на месте, как маленькая девочка, которая хочет писать. Абсолютно спонтанно я сделал шаг вперед, собираясь сердечно пожать ей руку Но она держала руки в карманах.

— Это из-за Дефореста. Он придет обедать. Он может остаться.

— А, понятно.

— Но позвони мне. Нет, обязательно. Позвонишь?

В этот момент объемистая старуха с чем-то вроде полиэтиленового мешка на голове грубо оттеснила меня и встала рядом с Рейчел.

— Кто ж знает? — крикнул я.

Как я люблю вот так идти по улице, размышляя о душе, думал я, идя по улице и размышляя о душе.

Отлично: дьявольские механические машины; могучие и прочные живые деревья; фальшивые строения на горизонте; пятнистые инопланетные странники; Острая Осознанность Бытия; жалкая иллюзорность плюс вездесущее déjà vu, мировая скорбь, метафизический страх, одновременные приступы клаустрофобии и агорафобии — подростковый культ. Его преподобие Нортроп Фрай [11] Нортроп Фрай (1912–1991) — канадский литературовед, автор монографий о Дж. Мильтоне, У. Блейке, Т. С. Элиоте. очаровательно называет это «предчувствием конца света, подступающим к горлу». Один из героев писателя Энгуса Уилсона обозначил это как «юношеский эготизм», таким образом чуть не доведя меня до самоубийства в прошлое рождество. «Ведь что-то же в этом должно быть, черт бы его подрал!» — думал я. Это ощущение настоятельно требовало ответа, и я спрашивал себя не «Что это такое?», а «Так ли это важно? Стоит ли это хотя бы чего-нибудь?» Если в этом нет хотя бы зачатка подлинного смирения, то я лучше удавлюсь. А может быть, это чувство слабеет со временем, как и ощущение собственной уникальности? Или у некоторых это так и не проходит? В этом случае, наверное, мне придется разделить участь тех дерганых двадцатипятилетних молодых людей, которых я частенько встречаю, этих чудил, почитающих эгоцентричность за божество. Ведущие невнятные разговоры, с третьим глазом, парящим над головой, они навеки порабощены противопоставлением себя остальному миру. Посмотрите вокруг: всё, кроме нас самих (что бы вы думали?), совершенно не похоже на нас, это абсолютно чуждое, не имеющее с нами ничего общего нагромождение явлений. И кроме них самих, им ничто больше не интересно. В общем, этой ночью (двадцатник и все такое) мне придется на что-то решиться, либо туда, либо сюда. А как насчет вас?

Я позвонил Рейчел на следующее утро. Мы болтали как старые друзья.

Когда я завел разговор о Блейке, она поддержала его с энтузиазмом и удивила меня своей осведомленностью. Несомненно, если мы соберемся пойти, нужно будет сперва проработать эту тему.